мост» возвёл фонографический культ в абсолют. Музыкантов как светочей культуры вытеснили диск-жокеи. Центральное место во вселенной северного соула занимала виниловая пластинка. Аналогами Кена Кольера и Акера Билка, как противоборствующего приверженца традиций и беспринципного популяризатора, для своего времени стали диск-жокеи и музыканты.
ПОВЕРНУТЬ ВРЕМЯ ВСПЯТЬ
11о мистика их работы заключалась нс в навыках сведения, как >то понимается в современном смысле, а в способности отыскивать записи, которые никто до того не слышал, откапывать редкие самородки в отвалах золотого века.
СОХРАНЯЯ ВЕРУ
Я никогда не понимал культа северного соула, этого странного британского фетиша вокруг динамичного шестидесятническо-го соула в стиле классики лейбла Tamla Motown. Сам по себе Motown — да, прекрасен. Но фетиш его эпигонов — не уверен, t Неверный соул появился примерно в конце шестидесятых, когда разночтения британцев относительно предпочтительных стаей чёрной музыки привели к расколу на региональном уровне-. Юг Англии тяготел к более медленной, фанковой стороне афроамериканской музыки, яркими представителями которой />ыли Слай Стоун, Джеймс Браун и им подобные. Но север и центральная часть страны, по странному стечению обстоятельств, предпочитали более энергичный звук Motown, с его оживлённым, цокающим ритмом и сложной оркестровкой.
I I ридерживаясь стиля, который вышел из моды у себя на родине-, северяне клялись в верности музыкальной идеологии, вы-< >|юшенной на обочину истории. Громкий слоган приверженцев с ( верного соула гласил: «Храни веру». Постепенно вокруг этой \ч а аревшей музыки они выстроили свою собственную субкультуру с особым стилем в одежде, сленгом и ритуалами.
Впервые я столкнуле:я с духом северного соула, о кеггором раньше знал только пешаслышке, в начале восьмидесятых и университете. Благодаря Заки я познакомился с несколькими шестидесятниками из других колледжей. Они одевались нс- гак модно, как Заки, но в каком-то смысле были намного
ближе к духу модов: они слушали американский ритм-н-блюз, а не группы вроде The Creation и The Action с их чисто британским подходом к этому жанру. Я обменивался с ними кассетами с музыкой, которую я искренне считал винтажным соулом (записи Ширли Браун и The Dramatics, Бобби Вомака и Джеймса Брауна, вышедшие в начале семидесятых на лейбле Stax), но не находил поддержки. Для них эти записи были неинтересны: слишком фанковые, слишком приземлённые и чересчур медленные, в этих записях недоставало того, что они любили в пластинках The Four Tops и Уилсона ГТиккета.