А Гаэр-аш холодно произнёс:
— Я не спрашивал твоего мнения, Риаллин, я поставил тебя в известность.
Проследила за тем, как сверкающие огоньки опадают на мою испачканную одежду и гаснут, отчаянно думая, что ответить. Спорить с Гаэр-ашем смысла не было, я уже слишком хорошо его знала — будет делать то, что сам считает нужным, не считаясь ни с чьим мнением. И всё, что мне остаётся, это в очередной раз бросить вызов. Я и бросила, используя свои знания в юрисдикции Армерии — в своё время пришлось немало часов посветить изучению этого вопроса.
— Мне уже семнадцать, — проговорила я, переведя взгляд на ректора. — Соответственно, в документе о передачи опекунства должна стоять моя подпись, так?
Гаэр-аш кивнул, проявив некоторое удивление — видимо не ждал, что я так много обо всей этой канители знаю.
Вскинув подбородок, я прямо посмотрела в его глаза и отчеканила:
— Я не подпишу.
Губы ректора растянулись в нехорошей, какой-то очень нехорошей улыбке, но произнёс он явно не то, что собирался:
— И это после того, как при одном звуке голоса отчима, ты не задумываясь отвечаешь боевым арканом, чье действие заключается в отбрасывании от тебя опасного объекта?
Я промолчала.
— К слову о «не задумываясь», — ректор, заложив руки за спину, медленно направился гулять по сверкающим символам. — О-очень показательная была твоя реакция, Риаллин. Знаешь, что она означает?
Страх. Страх на грани ужаса.
— Знаю, — ответила сквозь зубы.
Гаэр-аш остановился, развернулся, улыбнулся мне своей нехорошей улыбкой и сообщил:
— Я мог бы долго объяснять тебе, что это ради твоего же блага. Или продолжительно убеждать, доказывая на практике, что в ином случае лорд Даге растратит всё твоё наследство ещё до окончания тобой Некроса. Или же сообщить, к примеру, что мерзавец уже опротестовал твою помолвку с Нортом, а для того чтобы избежать «последствий», видишь ли лорд Дастел Веридан, отец Норта, пришёл в бешенство, получив от «мелкопоместного лордика» отказ, сбежал сюда, в Седьмое королевство, где надеялся скрыться… Но, — ректор усмехнулся. — Я не стану тратить нервы и время на бесполезные попытки убедить тебя в том, что в очередной раз что-либо делается ради твоего блага. К моему искреннему сожалению, ты на редкость упряма, любовь моя. Поэтому скажу сразу — подпишешь.
Оцепенение охватило прежде, чем я успела хоть что-то сделать. И я уже не могла ни пошевелиться, ни произнести и звука, я ничего не могла.
Лорд Гаэр-аш подошёл медленно, неторопливо, остановился в полушаге, тяжело вздохнул и укоризненно произнёс:
— Почему с тобой всегда так непросто, Риаллин?