- Ваше Императорское Всесвятейшество…
Взмахом руки останавливаю официальное приветствие.
- Присаживайтесь граф, нет времени на церемонии. Слышали о происшествии на башне?
Тот склонил голову.
- Так точно, Государь. Только что узнал. Именно в связи с этим дерзновенно испрашивал о срочной аудиенции.
- Ваши соображения?
Граф не стал размениваться на политесы, а традиционно взял быка за рога.
- Государь. Я полагаю, что мы должны воспользоваться этой ситуацией. Немедленно.
- Слушаю вас, господин Великий Циник.
- Благодарю вас, Государь. Я слышал в приемной, что вы повелели собираться, и что аудиенцию вы дадите в поезде. Правильно ли я понял, что вы, Государь, собираетесь прибыть в Москву?
- Да, это так.
- В таком случае, Ваше Величество, я рекомендовал бы вам прибыть непосредственно на станцию «Воробьевы горы». Ваше личное появление на месте происшествия произведет благотворный эффект и изменит впечатление в массах относительно произошедшего. Личная забота о судьбе подданных и живейшее участие Императора в спасательной операции всегда хорошо влияет на общественные настроения. Особенно в преддверии выборов. Смею напомнить о том, какой колоссальный эффект произвело ваше и Государыни участие в событиях в Пскове.
Ну, да. Чудесное спасение Пскова от гибели. Дождь, нет, проливной ливень, да, что там ливень – небеса разверзлись тогда в ответ на молитву Императрицы в адрес Богородицы, затушив тем самым и сам город, и пожар на артиллерийских складах. Чудо, как оно есть. Но неофициальный титул Маши «Благословенная» придумал как раз Суворин. Да, не спорю, там было за что. Но именно Суворин подметил нужные слова и сложил их в нужном контексте, а, уж, пропаганда и Церковь лишь подхватили этот нужный контекст, возводя Августейшую чету, и особенно Машу, на пьедестал общественного восторга по всей России и по всей Ромее. И не только у нас. В той же Италии целые восторженные манифестации прошли по улицам городов. Миллионы и миллионы свечей за Чудо, и за Маши благословенное здравие.
Именно так чудо стечения обстоятельств становится Святым Чудом.
- Продолжайте, граф.
- Государь, вы знаете оценки общественных настроений. С каждым днем позиции патронируемых нами партий ухудшаются даже в городах, не говоря уж о деревне. Волнения в провинции, которые невозможно утаить, рождают сомнения и недовольство в городах, и, что особенно важно, в столицах. Ширятся разговоры. Ползут слухи. В магазинах отмечаются признаки недовольства сокращением ассортимента товаров. А сведения о том, что на складах недостаточные запасы зерна скрыть уже невозможно. На войну и ее последствия списать трудности получается все хуже. Нужно что-то, что переломит тенденцию, отвлечет на себя внимание масс хотя на ближайшие дни перед выборами. Не скрою, в последние дни я ломал голову над тем, на какое резонансное событие переключить общественное внимание в дни перед 14 октября, и, едва услышав о катастрофе, я подумал, что это, возможно, то, что нам нужно. Стройка имперского значения. Самая высокая из строящихся башен. Москва, опять же. Скрыть подобную катастрофу от внимания общественности невозможно, даже если бы весь наш аппарат приложил к этому все свои усилия. Как говорится, что случилось - то случилось. Поэтому эту, достаточно рядовую катастрофу, нужно использовать по максимуму, создав вокруг нее ореол героичности. Эта катастрофа отлично усилит впечатление от завтрашней премьеры. «Империя своих не бросает», не так ли?