- Нет. Как вы представляете себе веревочную лестницу в сотню метров длиной? И как спускаться по ней, раскачиваясь на ветру? Разумеется, у нас есть монтажные клети и веревки, но это все не решит нашу проблему, поскольку их длина недостаточна для эвакуации.
- А на башне кто-то еще остался, кроме нас?
Инженер лишь пожал плечами.
- В теории, на башне было до сорока монтажников. Но, что там произошло наверху, мне отсюда не видно.
- М-да.
Галанчикова даже крякнула от досады. Да, идея подняться на смотровую площадку башни уже не выглядела столь привлекательно. Тем более что облачность почти сразу опустилась ниже уровня смотровой площадки, не дав им толком ничего рассмотреть. И, спрашивается, что летуньи не видели в небесах? Собственно, что их подняло сюда? Просто лишь любопытство. Такой знаменитый объект, такая стройка, ведь о ней все пишут! Тем более что Ольга Мостовская не видела Москву с высоты птичьего полета, отчего было не сделать приятное подруге?
Да, они действительно сдружились за этот год. Столько всего пережито вместе, сколько вылетов, сколько боев. Ну, а то, что Ольга явно имела какие-то личные тайны, так у кого их нет? У кого-то меньше, у кого-то больше. Вот у Мостовской, их явно «больше». Причем, в личном деле все было ясно и понятно. Погиб муж, полковник Мостовский. За подвиг был пожалован посмертно баронским достоинством, которое и унаследовали Ольга с сыном.
Ничего особо необычного.
Сына Мишу, по Высочайшему повелению, приняли в одно из самых престижных ныне учебных заведений – Звездный лицей, где учатся дети героев, погибших за Отечество. Сама же Ольга, отправилась на фронт, мстить за мужа.
Тоже ничего необычного.
Разве что назначение вдруг звания «зауряд-прапорщик» было достаточно необычным, для дамы, которая не имела к армии, авиации и вообще технике ни малейшего отношения. И зная порядки в Императорской авиации (да и в армии в целом), это было уже нельзя объяснить простой историей, поскольку офицерские чины и даже звания «зауряд» просто так не раздавали. А значит, есть кто-то, кто имеет возможность это сделать.
Конечно, поспособствовать вполне мог брат погибшего мужа, граф Александр Мостовский, посол России во Франции, но это, все же, совсем другое ведомство, так что…
И кстати, за очередной подвиг, на этот раз дяди, спасшего, ценой своей жизни, короля Франции и его царственную мать, сын Ольги и получил в наследство французский титул маркиза Ле-Блосьер, который незамедлительно (что тоже весьма необычно, хотя и объяснимо) был признан Государем Императором.