Нет, оцепление более-менее плотно стояло только в действительно рискованных местах, в чистом же поле охрана стояла лишь в визуальной видимости друг друга, но даже такое оцепление в немалой степени гарантировало, что никто не сыграет со мной в операцию «Рельсовая война» или «Концерт», и что мне не придется, как моему царственному родителю, держать на своих плечах крышу вагона после катастрофы.
Разумеется, никто не дал мне долго рефлексировать в одиночестве. Нет у Царя подобной роскоши. Соседний вагон полон гостей и каждому из них от меня что-то нужно. Или мне от них, что еще хуже. Так что стук в дверь был вполне ожидаемым.
- Да!
Полковник Абаканович не замедлил явиться на зов.
- Государь! По вашему повелению в приемной ожидает Министр иностранных дел граф Свербеев-Новоримский.
- Что ж, проси, раз ожидает.
Адъютант изобразил веселую гримасу, означавшую, что шутку юмора он оценил. Прогиб засчитан. Впрочем, мне было решительно наплевать. Все это лишь ритуальные танцы с бубном. Традиция, не более того. Но, и не менее.
- Ваше Императорское Величество!
Свербеев склонил голову в церемониальном дворцовом поклоне.
Указываю на кресло:
- Присаживайтесь, граф.
- Благодарю за честь, Ваше Величество.
Сверкая золотом придворного мундира Министр присел на краешек кресла, деловито раскрыл папку и приготовился к докладу.
- Государь! Из наших посольств в Румынии и Сербии продолжают поступать тревожные сведения о том, что оппозиция предстоящему браку с Великими Княжнами Ольгой и Татьяной Николаевными усиливается. Особенную тревогу вызывает активизация германского посольства в этих странах. Немцы, наряду с британцами, прикладывают усилия, дабы сорвать намечающееся бракосочетание. Позиции антирусской партии в Белграде и Бухаресте весьма усилились. Наряду с этим, наш посол в Германии господин Шебеко доносит, что в Берлине наблюдаются явные приготовления к действиям, направленным на окончательное решение «австро-венгерского вопроса».
Я слушал главу МИДа. Что ж, удивляться не приходится. Невзирая на все наши предварительные джентльменские устные договоренности с Германией, Берлин старательно расширял сферы своего влияния в Восточной Европе и на Балканах. Отчасти, это была дальняя стратегия, а отчасти средство давления, ибо они таким образом стимулировали нас поскорее формализовать раздел мира между Москвой, Берлином и Вашингтоном. И главным вопросом тут была судьба Австро-Венгрии. Я всячески препятствовал ее разделу, в чем, честно говоря, не имел союзников даже среди ближайших союзников.
- Что в Болгарии?