Правда, мне казалось, что такие разговоры (а они возникали часто) не очень соответствовали его собственным ощущениям. А вообще у меня всегда было впечатление, что в жизни Ландау женщины реально занимали меньше места, чем он сам считал «нормальным». Его могучий интеллект, необыкновенно широкий круг интересов, даже помимо его любимой науки, не оставляли в его жизни для женщин такого большого места, какое, по его мнению, они должны были занимать.
И для Дау, и для меня очень большую роль в жизни играла поэзия — мы оба знали на память громадное количество стихотворений и при любом удобном случае их вспоминали.
В нашей компании, особенно когда присоединялся безвременно умерший И. Я. Кибель, который тоже помнил очень много стихотворений, даже практиковалась достаточно трудная игра. Она состояла в том, что все должны были по очереди говорить отрывки из любых стихотворений, обрывая цитату на конце предложения. Следующий «по кругу» должен был сразу вспомнить любую строфу, но обязательно содержащую последнее существительное в тираде предыдущего. Если вы любите поэзию и помните много стихотворений, попробуйте и убедитесь, что это не так просто. А мы нередко час-два выдерживали соревнование «без сбоя».
Говорить об особой приверженности Дау к какому-либо поэту трудно — у него (как и у меня) количество любимых поэтов было очень большим. Разница между нами была только в том, что Дау решительно отвергал те стихотворения (даже высокопоэтические), в которых смысл представлялся ему нелогичным. Например, он очень любил Н. Гумилева, но не признавал его драму «Гондла», находя в ее сюжете логические противоречия и преувеличение греховности инцеста. Я же, разделяя эту точку зрения, мог с восторгом читать отрывки из «Гондлы», не только прекрасные по форме, но и очень точно передающие психологию викингов (вероятно, правильнее сказать — наше представление об их психологии). Если же судить о вкусах Дау по тому, как часто он вспоминал то или другое стихотворение, то можно было проследить некоторую закономерность. Это чаще всего были лирические стихотворения, особенно те, в которых видное место занимали темы неразделенной любви.
Наряду с такими широко известными стихотворениями, как лермонтовское «Свидание» или апухтинское «Мне не жаль, что тобою я не был любим», очень часто вспоминались стихи Гумилева из сборника «К синей звезде». Эта книжка — одна из последних в творчестве Гумилева — представляет собой уникальный в русской поэзии цикл из 36 стихов, отражающих различные аспекты трагической, неразделенной любви.