– Ты чего творишь?
Я поднял глаза. Говорил тот, что принял на Покров мамино Лезвие.
– Он ударил моего дядю. Ты тронул мать. Как думаешь, что я сотворю с тобой?
– Ополоумел? Мы шутковали, а ты… Парни, проучите его.
Двое в углу переглянулись, шагнули ко мне, расходясь в стороны.
– Леград!
В комнату ввалился Рат. Я буркнул:
– Не влазь.
Прыгнул к левому, пропустил кулак над собой, ударил в средоточие. Точь-в-точь как бил Бравур: выставив из кулака сустав одного пальца, вбивая его поглубже в мягкое тело. По затылку сначала мазнуло ветром, затем кулаком. Опасности не было. Опора не позволила меня свалить. Сначала я влепил по зубам тому, что согнулся передо мной, пытаясь сделать вдох. Затем обернулся.
Слуга отшатнулся, но я оказался быстрее. Схватил его за горло, сжал покрепче, вминая пальцы в податливую плоть. Спросил:
– Страшно?
Вместо ответа слуга ударил меня кулаком раз, другой, попытался пнуть в пах. Но лишь отбил ногу о Покров. Я переспросил, видя, как он багровеет:
– Страшно? Только что ты был полон сил, а теперь полностью беспомощен. Тебе ведь было приятно запугивать моих сестёр?
Воин, что до этого стоял молча возле мамы, заорал:
– Арнуз! Арнуз!
Вот уж кто точно испугался.
Я приказал:
– Рат. Дверь.
Сжал ещё сильнее. Слуга уже не пытался бить меня, хватал за пальцы, стараясь разжать их, едва хрипя. Глаза на багровом лице безумно вращались. Я шагнул к стене, вбил его тело в стену так, что с балок посыпалась пыль. Перехватил его с шеи за лицо. Вбил в стену ещё раз, оставляя на ней вмятину.
В закрытую дверь ударили, заставив Рата отшатнуться, потребовали:
– Откройте!
Воин заорал, заставив меня отпустить беспамятного слугу и оглянуться:
– Арнуз!
Нечего ему было поворачиваться к маме спиной. На этот раз Лезвие на Покров он принять не успел. Оно распороло бедро, хлынула кровь.
– Ах ты, сука! Ты чего творишь?
Я зло оскалился:
– Ты так ничего и не понял.
Когда я шагнул к нему, Воин отшатнулся назад, но мама тут же пнула его, отшвыривая от себя. Ему пришлось сделать три коротких шага на подгибающейся ноге, чтобы не упасть. Я ударил его по здоровой, заставив рухнуть на колени. Совсем так, как стоял недавно я сам. Сначала я ухватил его за руку и выкрутил, уперевшись коленом в спину. Покров ему не помог. Подождав, когда он закончит орать, я приказал:
– Кланяйся.
– А?
– Кланяйся. Бейся о пол. Проси прощения. Или мне убить тебя?
– Ты сошёл с ума? – Я потянулся к его второй руке и Воин заорал: – Нет!
Принялся кланяться, вскрикивая от боли в сломанной руке. Наконец догадался и ухватил её здоровой, прижимая к груди вывернутые пальцы.