В углу комнаты, где мы обычно ели, я и устроился. Здесь меня не сразу увидят, если зайдут. Да и окон нет.
Сначала я полностью восстановил силы. Энергия буквально рвалась в средоточие, а может мне так казалось после этого месяца скудных крох. Но удовольствие от пронзающих тело нитей заставило охнуть. Словно после долгого выхода за камнем, когда ты хватаешься за кружку и делаешь глоток за глотком. И неважно, что вода тёплая и вчерашняя, от этого она не становится менее вкусной.
Затем пришёл черёд Вуали. Шесть узлов приняли в себя энергию, кожи лица коснулось что-то едва ощутимое. На пробу я прошептал:
– Эй…
И ничего не услышал. Только губы шевельнулись. Через вдох по лицу снова мазнуло.
Вуаль.
– Эй!!!
Даже горло заболело, но я снова ничего не услышал. Судя по тому, что никто не забегал, не ворвался сюда, техника действовала именно так, как и обещал свиток. Да, я пока не могу выполнять её непрерывно, по-мастерски. И что? Мне всё это надоело. Учёба у старика Фимрама хороша, но всё это не стоит тех бед, что продолжают преследовать меня. Плевать на меня. Мало ли было в моей жизни бегства на грани и крови? Беды касаются семьи.
Я поднялся, за десяток вдохов, пользуясь Вуалью через Умножение, скользнул в свою комнату и обратно. Бесшумно, незаметно. Устроился в том же углу с кисетом и жетоном. Закрыл глаза.
Через мгновение я уже находился в лесу жетона. Так же с закрытыми глазами стоял и слушал лес, что шумел вокруг утёса. Затем в эти звуки природы вплелись тихие звуки струн. Конечно я не мог учиться играть на цине. Для этого требовались две здоровых руки. Да и некому меня учить. Мне оставалось разве что дёргать струны, извлекая из них долгие и жалобные звуки. Несколько дней я так и делал, но потом понял, что это издевательство над инструментом.
Старикашка-слуга Раут так описывал этот цинь, что мучить инструмент своим подобием игры было неправильно. Да и не давало мне спокойствия, а только разрушало красоту звуков леса жетона. Потому я уже давно лишь представлял себе эти звуки, вызывал по памяти ту мелодию, что играл старикашка-слуга по моей просьбе. Вряд ли мелодия звучала верно, даже я ощущал, что с каждым разом она меняется, но всё равно выходило неплохо.
Слушая басовитое дрожание струн, я представил, что в моей руке оказывается цзянь. Верный. Привычно, вслепую подцепил клинком цепочку на шее. Сосредоточился. Это не меч, это всего лишь палка. Тренировочная палка, с которой можно только отрабатывать удары. Палка. А мне нужно нарисовать в своём теле созвездие техники. Оно очень красивое, это созвездие, пусть и звёзд в нём совсем немного. Вспыхнуло, звякнуло.