Кресло было сделано по принципу шезлонга. Сколько же мне крови мастер выпил, пока взялся делать его!
— Барышня, так никто не делает! — топал он ногами и стучал по верстаку молотком, злясь на дуру-девку и её капризные выверты.
— Вам жалко, что ли? Или не умеете? — спокойно «переводила» Дуняша мои вопросы. — Если не можете, то мы к другому мастеру пойдём. Более опытному.
После этих слов столяр «сломался». А когда я ему показала эскиз, то и вовсе в раздумья погрузился, вцепившись в лохматую бороду обеими руками. Бурчал что-то, сам в рисунке чиркал и пометки делал.
— Зайдите через декаду, — отмахнулся он, вдруг осознав, что мы ещё не ушли и ждём ответа.
Зато теперь у меня есть этот необыкновенный предмет мебели. Кресло-трансформер, которое лёгким движением руки из строгого трона превращается в удобную кушетку.
— Ты здесь ночевать собралась чё ли, матушка? — строго спросил от входной двери неслышно вошедший мужчина, заставив нас вздрогнуть от неожиданности.
Думаю, не хотел он нас напугать. Просто мы с боярыней увлеклись её преображением и не услышали шагов на крыльце.
Вошедший слегка пригнул голову, чтобы пройти в низкий дверной проём, и показалось, что он склонился, приветствуя нас. А когда выпрямился, то я поняла, что ошиблась — этот кланяться не приучен. Напротив, я присела в глубоком реверансе, едва сдержав себя, чтобы в пояс не поклониться.
Кажется, раньше я это называла харизмой. Такой мощью веяло от мужчины! Стать, взгляд, голос — всё говорило, что наделён он властью огромной. Это видно было даже несмотря на то, что сейчас гость выглядит немного ошарашенным.
Первые секунды смотрел боярин на женщину не узнавая — так изменили её макияж, причёска и платье. А когда понял, кто перед ним стоит, слегка голову в почтении склонив, то не смог сдержать восхищения.
— Анна, как же ты хороша! — обошёл по кругу, рассматривая и дивясь изменениям неожиданным, а потом припечатал: — Чтобы той гадости белой никогда больше на лице твоём не видел! Поняла?!
— Да, государь, — кротко, аки голубица, молвила с легким поклоном моя гостья. Ресницы, слегка подкрашенные — я только густоту и длину подчеркнула — опустила, скрывая радость от произведённого эффекта. — Позволишь ли, супруг мой, в таком виде на приёме завтрашнем в посольстве присутствовать?
— Дозволяю! — согласился мужчина, чем несказанно восхитил меня. Разрешить жене выйти в люди с непокрытой головой — это поступок. Не сильна я в парикмахерском искусстве, поэтому не стала ничего менять в причёске клиентки. Достаточно было снять с головы шаль и волосяник богато расшитый, чтобы увидеть, как к лицу ей коса, короной уложенная.