Завтракая свежайшим творогом, политым густыми сливками, я мечтала о том, чтобы по утрам в дверь стучался ещё и булочник. Хорошо бы мёд, поданный к травяному чаю, на кусок свежей выпечки мазать. О чём мечтал дед, я не знала, но видела, с каким удовольствием он вкушает — иначе не скажешь — каждую ложку творога.
— Дарья, я не устаю благодарить светлых богов, что привели тебя в мой дом, — сказал Осей перед тем как уйти в Академию.
Обычно чародей был молчалив, сдержан и скуп на похвалу, и тем приятнее были его слова.
Пых визитом молочника тоже был доволен. Слопав мисочку творога, разведённого молоком, он убежал во двор гонять бабочек и воробьёв.
А я, убрав со стола и вымыв посуду, пошла навестить Богдана Силыча.
— Хорошо, что зашла, девица, — обрадовался мне мясник. — Сам уже хотел наведаться, попрощаться.
Увидев мои вскинутые от удивления брови, Силыч повёл меня во двор, усадил на лавку в тени, присел рядом.
— Со следующего первого дня начинается Вересеньский двудекадный пост. Лавку на это время закрыть придётся — приказ старшины. Мы с Михасем по сёлам поедем закупки скота делать, а Ерофея за домом присматривать оставлю. Он парень самостоятельный, вот только готовить совсем не умеет. Кашу с очага снимет, похлёбку помешает, если накажешь — и всё. Хочу просить тебя кормить отрока эти дни. Осей Глебович сказывал, что ты готовить мастерица. Возьмёшься?
Хороши дела! О таком не у меня спрашивать надо, а у хозяина дома. О чём и намекнула просителю, начертав на земле четыре руны имени деда.
— Господин чародей согласен, — понятливо кивнул Богдан Силыч. — И ты, девица, если что помочь надо будет, Ерофею говори. Он сделает.
Помочь? О, это мы завсегда! У меня гора мусора под окном своего часа ждёт. И сильные свободные руки очень ко времени придутся.
«Долог день до вечера, коли делать нечего» — мудро сказано. Времени не хватало катастрофически, хоть и вставала с петухами. Да-да, некоторые соседи держали небольшие хозяйства: кур, коз, свиней. Благо, что между нашей и соседней улицей красовался густым кустарником, пышными лопухами и цепкими репьями большой пустырь, где можно пасти мелко-рогатый по видовой принадлежности, но крупно-вредный по характеру скот. Трижды вылавливала во дворе коз, которые как заправские бандиты преодолевали забор, больше похожий на частокол, пусть и покосившийся. Хорошо, что на момент набегов я не сушила бельё и не проветривала наши тщедушные матрацы. Точно бы сожрали. И не сытости ради, а пакости для.
Устав гонять вредную скотину, собралась силами и накатала деду «телегу» на рогатых вражин с просьбой принять меры. Осей, откинув руку, держащую доску с посланием, прищурил дальнозоркие глаза и вчитался в мои корявые руны. Поджал губы, вытянул их трубочкой, отложил досочку и, закрыв лицо руками, всхипнул. Я напряглась — неужели так безграмотно написала, что чародей расстроился от бестолковости ученицы?