Пока я, накрывшись с головой пуховым одеялом, приходила в себя после непроизвольного выброса силы и пережитого страха, двое мальчишек сочувственно поскуливали по поводу моего состояния. Один — звериный, свернулся клубком в ногах и тихо мявкал, транслируя мне свою привязанность и любовь. Второй — человеческий, неприкаянно слонялся по кухне, ежеминутно заглядывал в распахнутую дверь и спрашивал:
— Чем помочь, Даша?
Граждане, скажите, можно ли в такой обстановке нормально предаваться страданиям и самозабвенно жалеть себя, любимую? Может, кто-то и может, а я нет. Пришлось вставать. Тем более что боль и страх отступили, а обед сам себя не сварит.
Видя, что из комнаты я вышла здоровой и бодрой, Ерофей, облегчённо выдохнув, пошел в подвал, а Пых ускакал следом. «Мужики!» — подумала я и принялась чистить овощи. Сварю-ка я сегодня борщ. Яркий, ароматный, наваристый, чтобы разогнать хмарь эмоциональную незадавшегося утра, запастись позитивом и, насладившись вкусом, понять, что жизнь продолжается.
Вечером у крыльца остановилась повозка. Свесив ноги, приобняв друг друга за плечи, на ней сидели два пьяненьких чародея и о чём-то горячо спорили. За их спинами возвышались две бочки и лежал объёмный узел. Флегматичный возница, управляющий такой же флегматичной лошадкой, совершенно не обращал внимание на своих пассажиров. Похоже, нетрезвые маги ему не в диковинку.
— А я говорю, — вещал мэтр Осей своему товарищу, — надо зайти и попробовать.
— Невместно так поздно в дом вламываться, — слабо отбивался от него собеседник.
— Тебя, уважаемый Горислав Борисыч, хозяин дома зазывает, а ты кочевряжишься. Не уважаешь, что ли? — настаивал дед.
— Уважаю, — покладисто признался чародей, — но поздно уже. Демира Казимировна у меня знаешь, какая? У-у-у-у… Строгая. Поеду я.
Но Осей уже спрыгнул с повозки и потянул упирающегося гостя за рукав. Увидел меня на крыльце, призывно помахал рукой.
— Даша, иди познакомься. Это мой старинный приятель и коллега Горислав Борисович Светлобожский, — я хотела было поклониться, но, вспомнив, что не простая горожанка, а барышня — внучка чародея, сделала книксен. А дед продолжил. — Зови гостя в дом, внучка.
Жестом приглашаю, мужчина вздохнул и поднялся на крыльцо.
Пока мы знакомились и раскланивались, возница, приладив к повозке крепкую доску, спустил по ней на землю обе бочки. И, следуя указаниям деда, закатил их во двор. Я вопросительно дёрнула бровями.
— Так рыбы ещё дали. Я рассказал, как ты её вкусно приготовила, так кастелян обрадовался и ещё две выделил. Ты же не против, Даша?