Обычно люди после ночи любви становятся ближе, про нас я не могла так сказать. Какая-то сила вмешалась и воздвигла стену между нами, может, это был призрак его бывшей любви. Мы общались, обмениваясь короткими репликами.
После завтрака поехали на Ниагару. Красота необыкновенная, однако холод зверский. Попросила сделать несколько фото, получилась, на мой взгляд, хорошенькой и почти юной.
Потекли томительные часы расставания. Заехали в придорожное кафе, он решил выпить кофе, а я-то знала, что хочет просто посидеть и погреться, а еще убить время, потому что кофе Саша не любит.
Я говорила, стараясь убить тишину и отчуждение с его стороны, которое между нами вдруг возникло: как жаль, что не успела показать, насколько мне хорошо с ним, что не хватило времени на поцелуи каждой клеточки его чудного тела. Он без улыбки сказал, что я все успела, только забыла, наверное. Это был снова другой человек, совсем не похожий ни на его фотографии, ни на вчерашнего восхищенного мужчину.
Смотрела я на Сашу и не верила, что могу быть любима таким мужчиной. Этого не может быть. Тень, мелькнувшая на его лице, заставила мое сердце сжаться, показалось, что он уже простился со мной.
Я сфотографировала его. Теперь, когда я смотрю на этот снимок, понимаю, что вот именно такой он реальный. Позже я нашла его на сайте «Одноклассники», это был совершенно чужой человек, на которого я никогда не обратила бы внимания. Сидел, развалившись в кресле, холеный гусар с победным взглядом, совсем не мой человек. А здесь, в кафе, рядом, сидел он, родной и желанный, которому почему-то было не по себе.
Кофе был давно выпит, нужно было отправляться снова на холод. Поехали в Торонто, решили найти автовокзал, с которого мне предстояло уезжать. Нашли, теперь просто ездили по улицам в никуда. Заехали во двор дома, где он раньше жил, и просто сидели в машине, болтали ни о чем, потому что идти было некуда, на улице стужа лютая, а к себе Саша не звал.
Ближе к вечеру поужинали в суши-ресторане. После ужина направились в машину. Саша просматривал входящие звонки, а я молча наблюдала на ним.
– Шесть, – насчитал он, – значит, мне можно звонить только в субботу.
Я похолодела.
– Я не буду звонить, – ответила тихо.
– А что, будешь плакать?
– Нет, буду ждать.
Он вдруг оживился, словно уронив груз с души, ведь скоро все кончится. Сказал, что я молодчина, придумав это приключение.
– Для меня это не приключение, – ужаснулась я. – Ехала к тебе не за этим.
На что Александр сказал немного с дрожью в голосе:
– Таня, да я две недели только и жил этой встречей.