То, что это сон, я понимаю, когда надо мной раздается голос:
– Вот так придешь на обед, а она тут спит!
Я продираю глаза – вернее, пытаюсь их открыть, но веки тяжелые.
– Лаура? – Бен склоняется надо мной. – Лаура, все хорошо?
– Все, – говорю я.
Пытаюсь сесть, но что-то меня не пускает. Вижу, как Бен меняется в лице.
Только сейчас понимаю, что моя одежда примерзла к дивану и к коже. Корка льда разрастается под моим телом, но я совсем не чувствую холода.
– Тихо, – говорит Бен, прежде чем я рванусь и оставлю часть блузки вместе с кожей на диване. – Тихо.
Он садится рядом со мной, обнимает меня, и странное тепло окутывает с головы до ног.
– Ты что делаешь? – спрашиваю шепотом.
– Это и называется «вливание пламени».
Если это называется «вливание пламени», то оно точно не имеет никакого отношения к сексу. Я чувствую, как сквозь меня течет согревающий жар, успокаивающий, расслабляющий, и нет ничего в мире уютнее этих объятий. Веки, которые еще пару минут назад казались просто неприподъемными, сейчас становятся легкими. Я чувствую себя так, словно отдыхала недели две, причем отдыхала от шезлонга до кровати в номере, а все вокруг носились с опахалами, исполняя малейшее желание по первому требованию.
– Ну как?
Это вообще совершенно странно и нелогично – думать о том, что происходит в Ферверне, когда о тебе так заботятся. Поэтому я запихиваю Ферверн подальше и говорю:
– Куда ты хочешь сходить на обед?
Ледяная корка растаяла, поэтому на диване теперь лужа. К счастью, экокожа позволяет по этому поводу не переживать, а вот мне точно надо переодеться.
– Для начала отнесем тебя в душ, – говорит Бен. – А там будет видно.
– Как прошла операция?
– Как видишь, чудесно. Иначе бы ты меня сейчас не видела.
– А что было бы?
– В таком состоянии меня лучше никому не видеть, Лаура. Поверь.
– Уверена, это не твой случай. – Я дотягиваюсь до его лица и убираю упавшие на лоб волосы.
Мне нужно смириться с мыслью, что я ничего не могу сделать для Ардена.
Или просто не попыталась?
– Лаура, – Бен вглядывается в мое лицо, – сдается мне, мысленно ты сейчас далека от кардиохирургии и моих талантов.
И я сдаюсь. Если я действительно хочу, если я собираюсь строить с этим мужчиной отношения, мне нужно быть до конца честной. С собой и с ним тоже.
– Мне звонил отец Эллегрин Рэгстерн, – говорю я. – Чтобы сообщить, что Ардена Ристграффа арестовали и что его ждет трибунал. Не знаю почему, но Эллегрин решила, что я способна как-то повлиять на…
Я делаю паузу.
– На решение Торна. Хотя я понятия не имею, какое отношение Эллегрин имеет к Ардену и почему они вообще мне звонили.