– Солливер Ригхарн не сказать что мне нравится…
– Да ты что?
Я замолкаю, и только когда Бен выразительно смотрит на меня, приподнимая брови, а после произносит:
– Я тебя внимательно слушаю.
Говорю:
– Так вот. Она меня бесит, и я с удовольствием пнула бы ее под коленку, но я не думаю, что ваша с отчимом шпионская паранойя имеет какое-то отношение к тому, что делала Солливер Ригхарн. У Торна есть служба безопасности, и он наверняка обратил бы внимание на эти факты, если бы в них было что-то подозрительное.
– Та самая служба безопасности, которую он почти полностью распустил? И которую теперь возглавляет небезызвестный нам Сэфл Роудхорн?
Во мне который раз за день кончаются слова.
Зато появляется много ответов на вопросы о том, чем спровоцировано поведение Рин и Сэфла, откуда они все узнали и почему Сэфл рекомендовал мне вернуться в Ферверн. После такого мне хочется выйти из флайса уже по другой причине.
В Ферверне меня никто не ждет – кроме, возможно, Даргела. Возможно – потому что я не знаю, как он отреагирует на всю ту кашу, которую я заварила. У него есть Мел, у него есть карьера и жизнь, которую он строит, и которая не должна быть разрушена из-за меня.
– Я не смогу с ней справиться, Торн, – говорю я.
И только сейчас понимаю, что сказала.
– Бен, – поправляюсь я. – Бен, прости, я…
– Давай ты просто помолчишь?! – рычит он.
Я пожимаю плечами и отворачиваюсь.
Да, в Ферверне у меня нет никого. Но если Льдинка погибнет, если я случайно заморожу ее и себя, позволив ее пламени вырваться наружу, какая я после этого мать? Бен не сможет быть со мной постоянно, а даже если и сможет, он не должен. У него тоже должна быть своя жизнь, свободная от меня и от всего этого.
В квартире мы расходимся, а я сажусь на постель. Верчу в руках визитку Гроу, верчу до тех пор, пока не начинаю понимать: это – единственный выход. Чтобы понять, что мне делать дальше, я должна поговорить с родителями ребенка, в чьих силах было остановить поток ледяного пламени.
Поэтому я набираю номер и слушаю гудки, и когда на том конце раздается знакомое, с резковатыми нотками:
– Да!
Говорю:
– Это Лаура Хэдфенгер. Мне очень нужно поговорить с вами и с вашей женой.
На встречу Танни Гранхарсен пришла одна. От Бена, когда я собиралась, тоже никаких комментариев не последовало, и со мной он желания поехать не изъявил. На самом деле я была этому искренне рада, потому что говорить с ним о том, что между нами закрутилось, сейчас была не готова. Да и не это меня волновало в первую очередь.
– Спасибо, что пришли, – сказала я, когда Танни приблизилась к столику. Она предложила встретиться в небольшом ресторане, стилизованном под заведение из прошлого века. Здесь даже был музыкальный автомат, а за столиком в углу вряд ли кто-то обратил бы на нас внимание.