Казалось, но прошлое
Здесь и сейчас
Закончится и для тебя,
И для нас.
И мы, распахнув
Крылья сердца в груди,
Уверены будем,
Что все впереди.
Пусть новый день
За собою зовет.
Шагай же в него…
Как впервые в полет!
Я не сразу поняла, почему так тихо: сначала глухо ударилось внутри сердце. Потом в эту тишину ворвалась другая – напряженная, покалывающая кожу иголочками пламени, – едва уловимо. А потом зал снова взорвался аплодисментами: грохотом, который возносился под высокие потолки, отражался от панорамных окон, звучал и вибрировал в каждой клеточке тела, но все равно не мог перекрыть сильное пламенное звучание голоса Сибриллы Ритхарсон.
От него до сих пор по коже шел мороз. Или жар.
Или и первое и второе вместе.
– Благодарю! – Сибрилла рассмеялась. – Благодарю! Благодарю!
Она была на сцене до тех пор, пока не затихли аплодисменты. А после спустилась и направилась к нам.
– Ферн Ландерстерг.
Остановившись рядом с нами, она взглянула сначала на Торна. Затем на меня.
– Ферна Хэдфенгер.
– Рад личному знакомству, ферна Ритхарсон.
– Взаимно.
– Очень красивая песня. – Я сказала это совершенно искренне.
Сибрилла снова взглянула на меня.
– Благодарю.
– Отдыхайте и наслаждайтесь вечером. – Торн улыбнулся. – Сегодня вы наша гостья.
Знакомство было коротким, но, когда Сибрилла отошла, я невольно посмотрела ей вслед. Сколько же лет этой женщине? Выглядит она роскошно. Иссиня-черное платье облегало ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Светлые волосы подняты наверх и каскадом стекают в головокружительный вырез на спине, достаточно провокационный для такого мероприятия. Заканчивался он на талии, подчеркивая красивые бедра так же, как браслет подчеркивал изящное запястье, ткань платья дорого переливалась при каждом шаге.
– Тебе понравился сюрприз? – Голос Торна выдернул меня в реальность.
Надо же, благодаря этой встрече я почти забыла обо всем.
– Да. Песня красивая, хотя и неоднозначная.
– Я не знал, что она будет петь. В какой-то мере это был сюрприз и для меня.
– Даже так? – Я приподняла брови.
– Ты научила меня любить сюрпризы.
Жаль, что я не научила тебя любить.
– Хорошо. – Я перевела взгляд на сцену, где сейчас снова играли музыканты.
Свет горел, очарование, волшебство и какая-то проникновенная пронзительность, напитанная огнем, развеялась. Теперь это снова был всего лишь политический вечер.
– Хорошо?
Я пожала плечами.
– Я тебя не узнаю, Лаура.
– Я сама себя не узнаю. Извини. У меня есть время пообщаться с братом?
– Во всяком случае, минут пять у тебя точно есть.
– Хорошо.
Вот теперь я сбежала. Под аккомпанемент фортепиано и виолончели, вливающихся в зал пока еще мягкими волнами. Впрочем, после выступления Сибриллы на музыкантов даже не смотрели, отголоски ее пения до сих пор отзывались искрами воспоминаний.