— Какого хрена ты вообще обсуждаешь мои отношения с Ани? — в ярости прервал его я. Как только снял трубку, то понял, что Алекс чувствует себя виновато, и как только тот начал говорить, мне захотелось протянуть руку сквозь трубку и задушить его.
Я так устал, что у меня крутило живот, а в глаза словно насыпали песка. Единственное, что не давало мне уснуть в тепле моего грузовика, было то, что Алекс пытался выкрутиться из этой ситуации.
— Потому что жизнь чертовски коротка, — рявкнул Алекс. — Вам двоим нужно разобраться.
— Это моя проблема, — прорычал я. — Моя. Если я захочу поделиться с Ани историей о нашей матери, то сам расскажу ей. Это не твое гребаное дело.
— Я не собираюсь не общаться с Ани только потому, что у тебя есть какое-то гребаное желание помочиться ей на ногу, — возразил Алекс низким голосом. — Она одна из моих лучших друзей. То, что ты трахаешь ее, не означает, что это изменится.
— Мне плевать, если вы хотите играть в Call of Duty или красить друг другу ногти, — насмешливо произнес я. — Последний раз повторяю — прекрати обсуждать меня с Ани. Я сам разберусь с этим. Мне не нужно, чтобы ты вмешивался больше, чем уже влез.
— Господи Иисусе, — произнес Алекс, задыхаясь от смеха. — Абрахам, я больше, чем уверен, что ты сам все испортил.
На линии воцарилась тишина, и когда я убрал телефон от уха, обнаружил, что ублюдок повесил трубку.
Я сидел в своем грузовике перед домом родителей и ответил на звонок Алекса лишь для того, чтобы оттянуть вход внутрь. Неделю назад я пропустил семейный ужин, потому что заснул на собственном диване, даже не сняв ботинки. Я едва ли спал по ночам, а когда это даже получалось, то не чувствовал себя отдохнувшим на следующее утро.
Отношения между мной и Ани были напряженными, и я не знал, что с этим делать. Я ей все выложил. Сказал ей именно то, что хотел, а потом ждал, что она придет ко мне — но она не пришла.
Я виделся с ней на работе, и я пошел на обед к маме, чтобы увидеть Ариэль, но Ани так и не сказала мне ни слова о нашем разговоре. Ее, казалось, совершенно устраивало то, как все шло, в то время как я был в полном раздрае.
Я почесал пальцем бороду и выпрыгнул из грузовика, разочарование и непреодолимая усталость делали мои движения резкими и судорожными. Я ехал на чистом адреналине, и как не попал в аварию, никому неизвестно. Мой разговор с Алексом вывел меня из себя, а осознание того, что Ани была внутри дома, усиливало этот гнев в тысячу раз.
Как она могла просто списать меня со счетов? Она же сказала, что, черт возьми, любит меня, но что? Я был недостаточно хорош для нее, потому что не хотел детей до того, как встретил Ариэль? Если это так, то почему продолжает говорить о том, что все еще любит меня?