— Что? Почему он не спросил меня? — пожаловался Брам, перестав гладить мою спину.
— Не знаю, может, потому что ты придурок, и он не хочет, чтобы ты уводил его завоевания? — рассмеялась я и ласково пихнула Брама.
— Я не придурок.
— Ты такой придурок, — снова рассмеялась я.
— Так он будет приводить сюда цыпочек? — проворчал он.
— Ау. Твои чувства задеты? — подразнила я, приподняв голову, чтобы мы почти оказались нос к носу. — Ты расстроен, что твой лучший друг не захотел остаться у тебя?
— Думаю, что когда ты начала говорить, мои яйца решили свалить от меня, — ответил он, поморщившись.
— И нет, он не будет никого сюда приводить. Будет трахаться с ними в их домах, — сказала я, нахмурившись. — Мне не нужна непотребность в моем доме.
— Он ведь понимает, что у тебя нет гребаной мебели?
— Похоже, завтра нужно закончить с полом, чтобы можно было поставить диван, — размышляла я.
— Черт, — сказал Брам себе под нос. — Завтра после работы арендую шлифовальный станок.
— Я с тобой. Мне все равно нужно купить остатки материалов, — сказала я, отстраняясь, чтобы слезь с кровати.
Я направилась на кухню и сделала сэндвичи, вернувшись в комнату с ними и с парочкой банок содовой.
— Ужин готов, — объявила, смотря Браму в глаза, пока он сидел, прислонившись к спинке кровати.
— Прекрати, — выпалил он, оглядев меня сверху донизу. — Такое чувство, что все это мираж.
— Заткнись.
— Ты принесла мне сэндвичи. Голая. Ты, должно быть, идеальная женщина.
— Это мои сэндвичи, придурок. Покорми себя сам, — ответила, забираясь на кровать.
— И фантазия разрушена, — сказал Брам печально, затем открыл одну из баночек с содовой, которую я положила ему на живот.
— Я и есть фантазия, — сказала я, устраиваясь поудобнее напротив него и поставив тарелку с сэндвичами на кровати между нам. — Я гибка, как акробатка, готовлю как Джулия Чайлд[1], и умею все делать в совершенстве. Да я просто мечта.
— Да, — пробурчал Брам, хватая сэндвич, все это время глядя на меня. — Но ты также знаешь, как заряжать и стрелять из пушки. Это минусы.
Я фыркнула и тоже взяла сэндвич.
— Как ты думаешь, что скажут дети, увидев нас вместе вот так? — спросила я, откусывая.
— Кэти бы кричала и прыгала по комнате. Шейн бы ушел, ничего не сказав. Генри бы пялился на твои сиськи. Тревор закрыл бы глаза и попытался обсудить ситуацию, Алекс дал бы мне пять, — ответил Брам, не колебаясь.
Моя челюсть отвисла от его точной оценки. Он был абсолютно прав.
— Так ты не думаешь, что Шейн бы позлорадствовал? — спросила я через минуту.
— Конечно, позлорадствовал бы, — сказал Брам насмешливо, покачав головой.