Гардинер говорит:
– Можно не приплетать сюда кардинала? Нас интересует живой изменник.
Рич произносит раздраженно:
– Я хочу приступить к главному, перейти к леди Марии, но не могу этого сделать, не упомянув…
Гардинер вздыхает:
– Если иначе никак.
Рич говорит:
– Вы носили перстень, полученный от Вулси. Говорили, что он обладает некими свойствами…
– Желаете его получить, Рикардо? Я распоряжусь, чтобы вам прислали. Он защитит вас от утопления.
– Видите! – восклицает Норфолк. – Кольцо чародейское. Он признался.
Он улыбается:
– Перстень оберегает от диких зверей. И приносит любовь государей. Непохоже, чтобы он действовал, правда?
– И еще… – Рич смущен. Теребит нижнюю губу. – И еще, говорят, он влюбляет принцесс в того, кто его носит.
– У меня от них отбою нет. Не знаю, как и отвадить.
Ризли говорит:
– Вы не отваживали леди Марию.
Рич добавляет:
– Вы дерзнули, и королю это известно, вы дерзнули злокозненно втереться к ней в доверие, так что она называла вас… – он сверяется с записями, – «моим единственным другом».
– Если мы говорим о днях после смерти Анны Болейн, то, полагаю, я и впрямь был ее единственным другом. Если бы я не убедил Марию подчиниться отцу, ее бы уже не было в живых.
– И почему же вы так стремились сохранить ей жизнь? – спрашивает Гардинер.
– Быть может, потому, что я христианин.
– Быть может, потому, что вы рассчитывали получить от нее награду.
– Она была беспомощной девушкой. Чем она могла меня вознаградить?
Норфолк говорит:
– Вы в своей гнусной гордыне возымели богопротивное намерение на ней жениться.
– Например, – говорит Рич, – вы однажды были ее Валентином и сделали ей подарок.
– Вы знаете, как это бывает, – раздраженно отвечает он. – Мы тянули жребий.
– Да, – говорит Ризли, – но вы подтасовали жеребьевку. Вы хвастались, что можете подтасовать что угодно. Даже жеребьевку на турнире. Я точно помню, в день, когда ваш сын впервые выехал на ристалище, вы сказали ему, не бойся, я сделаю так, что ты попадешь в одну команду с королем, тебе не придется выступать против его величества.
– Это Грегори вам сказал?
– В тот же день. Вы ранили его гордость.
– Он сказал это по простоте душевной. И вам, Зовите-меня, потому что считал вас другом. Однако, полагаю, вам приходится работать с теми обвинениями, что у вас есть. Валентин? Колдовство? Присяжные поднимут вас на смех.
Впрочем, думает он, присяжных не будет. Суда не будет. Они проведут через парламент билль о лишении прав и покончат со мной. Не мне на это жаловаться – я сам к такому прибегал.
Рич хмурится:
– Было кольцо. Как я понимаю, летом тысяча пятьсот тридцать шестого года вы подарили Марии кольцо.