– Я всегда говорил Генриху, запугивать людей дешево, но не всегда дает лучший результат. Чтобы узник рассказал вам все, предложите ему надежду.
Рейф говорит:
– Я читал, что философ Кан, когда пришли палачи Калигулы и застали его играющим в шахматы, сказал им: «Вы будете свидетелями, что я выигрывал, – сочтите мои фигуры на доске».
– Я не произнесу таких смелых слов, – печально говорит он. – У Кана на доске оставалась его королева. – Двигает письмо через стол. – Здесь все, чего он желает. Объявит ли нам Клеве войну?
Рейф говорит:
– По всему, герцога вполне устраивает, что его сестра останется в Англии. И если она ни в чем не станет противиться королю, он назначит ей справедливое и почетное содержание.
– С чего она будет ему противиться? Бедняжка. – Он думает: совершить долгое зимнее путешествие и в конце обнаружить, что никому тут не нужна.
Рейф говорит:
– Герцог Вильгельм ведет переговоры с французами. Говорят, они предлагают ему принцессу и союз.
– Так что, он не женится на Кристине?
– Нет, он не сторговался с императором, во всяком случае на сей раз. Говорят, принцесса не хочет за него выходить.
Не хочет за него выходить. Это оставляет лазейку для аннуляции, когда император предложит что-нибудь получше.
– Вильгельм внакладе не остался, – говорит он. – Чего не скажешь про Анну.
Вряд ли она снова захочет замуж, после того как Генрих ее мял.
Рейф говорит:
– Французы клянутся, если надо будет, силой отнести принцессу к алтарю. Ей всего двенадцать, так что вряд ли она тяжелая. – Вздыхает. – Хелен, сэр, шлет вам поклон. Она молится о вас каждое утро и каждый вечер. И наши дети тоже, и все наши друзья.
Что ж, не много молитв обо мне бомбардирует небесные врата. Впрочем, я могу рассчитывать на молитвы архиепископа Кентерберийского, и уж его-то просьбы гремят, как раскаты грома. И Роберт Барнс обо мне молится, а я – о Роберте Барнсе. Нам обоим нечего для себя просить, только мужества. И, как пишет Уайетт, Lauda finem. Восхвалим конец.
На следующий день приходит Эдмунд Уолсингем, смотритель Тауэра:
– Не тревожьтесь, милорд, я не с дурными вестями. Я лишь пришел сказать, что вам надо переехать.
Итак, допрошатели с ним закончили.
– Где я буду теперь?
– В Колокольной башне, рядом с моими комнатами.
– Она мне знакома, – сухо говорит он. – Нельзя ли мне поселиться в башне Бошана?
– Она занята, милорд.
– Кристоф, собери мои книги. Пошли в Остин-фрайарз за одеждой потеплее, там стены толстые. – Он обращается к смотрителю: – Когда Томас Мор сидел в Колокольной башне, ему разрешали гулять в вашем саду. Буду ли я пользоваться такой же свободой?