Емец внимательно смотрел в лицо офицеру и видел, что тот чего-то не договаривает.
— И в чем еще там подвох, помимо того, что мы нанесем, вызванный военной необходимостью, ущерб имуществу русских подданных? Договаривай, уж.
Фадеев криво усмехнулся:
— В том-то и закавыка, господин подполковник, что дом сей не просто русского подданного, а еще, ко всему прочему, принадлежит местному раввину.
Подполковник невольно присвистнул.
— Этого только нам не хватало! После погромов Шкуро давай еще развалим дом местного раввина!
— Так вот и я тоже так подумал, господин подполковник. Проблем не оберемся.
Емец решительно отмел эту идею.
— Нет, отставить. Давай другие варианты.
Фадеев вздохнул.
— А другие варианты надо искать. Я эту округу не знаю совсем, господин подполковник. Придется высылать разведчиков, а по городу снуют группы казаков Шкуро, не считая попрятавшихся германцев. Да, и времени это займет немало. Может даже и целый день. Я думаю, господин подполковник, что надо бы нам сюда обе бронедрезины вызвать. Четыре пулемета и броня — то что доктор прописал в нашей ситуации.
— Ваше высокоблагородие!
Емец обернулся к подбежавшему радисту.
— Что там, Ухов?
Тот совершенно не по-уставному замахал руками, призывая идти за собой. Анатолий нахмурился и буркнул:
— Вот же ж неисправимый студент-раздолбай на мою голову…
Но все же последовал за ним к командирской бронемашине.
Зауряд-прапорщик Лев Ухов поправил свои круглые очки и протянул командиру наушники.
— А вот послушайте, господин подполковник. Презабавные вещицы передают!
Анатолий послушал несколько минут и присвистнул:
— Ого! Чудны дела Твои, Господи!
Радист согласно закивал:
— Вот и я говорю, господин подполковник!
— Хм…
Емец раздумывал некоторое время, пытаясь соотнести услышанное с тем, что происходило вокруг, после чего приказал:
— Шифрограмму подполковнику Смирнову. Узнай, уничтожена ли засада на холмах, и есть ли возможность срочно прислать к нам обе бронедрезины. Да, и пусть послушает новости по радио.
* * *
ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. БРОНЕДРЕЗИНА «СТРЕЛА-5. БАЛТИЕЦ». 25 сентября (8 октября) 1917 года. Утро.
Впереди лежал километр голого пространства, не прикрытый от вражеского огня ничем, кроме нескольких хилых деревцев. Чистое поле, так хорошо видимое и простреливаемое с холма, и то, что на холме этом сейчас что-то горело, а сам он был окутан дымом, не говорило совершенно ни о чем. Даже одно уцелевшее орудие может уничтожить их бронедрезины, не дав им ни малейшего шанса на ответ.
Десант на броне держался за скобы изо всех сил, стараясь не кувыркнуться с брони вниз, под трамвайные колеса, что было сделать не так просто, учитывая, что обе «Стрелы» то разгонялись, то притормаживали, то вновь набирали ход. Лейтенант Гримм называл это привычным выражением «Противолодочный зигзаг», хотя, конечно же, он сейчас старался не увернуться от торпед противника, а пытался сбить прицел возможным немецким наводчикам.