- Сами знаете, на этот год вашим путем еще семь артелей пойти хочет, да Николай Карлович у себя будет четыре ставить. А через год, бог даст, еще больше. Вот и считайте, надо на всех или только для себя.
- Не, так негоже. Мы горбатились, а они на готовенькое? - продолжал упорствовать Баландин. - Пусть платят! А денег нет - ссудим, хоть под десятую долю, нам не лишнее будет!
Ты смотри, оперился, едрена корень, ругнулся я про себя… Вот она, та самая мелкобуржуазная природа крестьянства, едва-едва сами поднялись, а уже норовят в сельские ростовщики. Надо бы слегка одернуть, а то мы так далеко уйдем.
- А ты, Василий, не забыл, что деньги у вас появились только потому, что кое-кто ваши выкупные и долги заплатил? Давай и ты вернешь, хоть под десятую долю, а? - прищурился я на него.
Василий крякнул и уткнулся в тарелку.
- То-то. Только всем миром, сообща надо выбираться, а не так - один вылез и тут же другому на шею присаживается.
- Не сердись, Михал Дмитрич, - попытался сгладить неловкость Никифор. - Вася у нас знатный счетовод, все норовит лишнюю копейку урвать.
Деревенские засмеялись, даже Баландин фыркнул, все мы хорошо помнили, как после первого разговора он кинулся набирать у лавочника в долг - анженер ведь платит! И не один он такой был, нашлось еще несколько хитрованов, так что общий долг за месяц скакнул со ста пятидесяти до двухсот рублей. Да только покрыл я их в обмен на долговые расписки уже мне, чтобы иметь на случай чего крепкую узду. А пойдет все хорошо - внесу их в артель как свою долю.
- Тогда, мужики, давайте думать, как мы сход подготовим и что на нем скажем. Первое - надо работать лучше и тщательнее…
- Да мы! От зари до зари! Все, как велено! - хором подорвались кузякинцы.
- Митя, а достань-ка черную книжечку… - я сдвинул тарелку в сторону. Рюмкин-младший вынул тетрадку в клеенчатой обложке, разложил на столе и вопросительно посмотрел на меня. Я утвердительно кивнул.
- Ну, по порядку. Двадцатого апреля. Свинцов выехал на работы на три часа позже оговоренного.
- Так после Пасхи же! - вскинулся Павел.
- Хорошо, вот на неделю позже. Василий опоздал на два часа, Никифор на час, - не обращая на него внимания продолжил Митя.
- Ой, брось, Митя, мы еще тогда с тобой поругались, опять хочешь? - насупился родственник.
- Седьмого мая. Давид уехал в город на промысел вместо работ.
- Ну, знаешь!
- Знаю. И таких записей полная тетрадь, - Митя для наглядности потряс ей в воздухе. - По каждому в артели наберется не один десяток огрехов. А не будь их, могли бы и сам-восемь взять.