***
Выставка заняла павильонами по отраслям искусства и промышленности и национальными экспозицями Марсово поле с торчащей над ним Эйфелевой башней, сады Трокадеро на другом берегу Сены, эспланаду Дома Инвалидов и обе набережные между мостами Йена и Александра III-го, до кучи в программу были подверстаны Вторые Олимпийские игры и открытие первой линии парижского метро от Венсенских ворот до площади Звезды.
Париж был набит экспонентами и визитерами, спортсменами и зрителями, делегациями и официальными лицами со всего мира. В сей Вавилон, разумеется, собрались и карманники, и проститутки, и черт знает кто еще. Отели мало того, что взвинтили цены, так и трамбовали гостей сверх всякой возможности, и нам грозила участь обитать в сомнительных заведениях пригородов, если бы не Васина суперспособность знать всех путейцев. Оказалось, она действовала и во Франции - инженер Жан-Мари Паскаль, происходивший из богатой семьи Кретьен, заранее пригласил нас остановиться в своем доме на авеню де Малахофф, буквально в двух шагах от колониального отдела Экспо, в самом буржуйском 16-м округе Парижа.
Первые две недели прошли как в тумане, на стенде и так было полно народу, а Жан-Мари еще нагнал своих коллег, объявив, что они просто обязаны посмотреть русские изобретения. И мы с Васей по очереди отбивались от зевак, сумасшедших изобретателей, гешефтмахеров от технического прогресса и праздно любопытных, изредка отдыхая душой в разговорах со специалистами. На путеукладчик уважительно кивали бородами, серьезно хмурили брови, а вот модель сцепки стала чуть ли не любимой игрушкой, металлический звон, с которым она срабатывала, будет преследовать меня еще долго. А если так пойдет и дальше, надо срочно заказывать дубликат, этот ушатают задолго до конца выставки.
Несколько человек подкатывались с предложениями о передаче им патентов на просто ошеломительно выгодных условиях, то есть даром, в обмен на гипотетические будущие прибыли. И ладно бы это были представители солидных компаний - нет, обычные авантюристы или просто жулики. Но был среди них один любопытный экземпляр, который утверждал, что его направил самолично Томас Эдисон, имевший свой вариант сцепки и потому требовавший от нас добровольного отказа, естественно, в пользу ушлого американского изобретателя. Вася, не знавший английского, легонько пнул меня в бок:
- Хотелось бы, так сказать, в общих чертах понять, что ему нужно.
- Да говорит, что это не наше изобретение и что по хорошему мы должны уступить права за один доллар, потому как сам Эдисон делает нам честь.