В конторе обнаружены разные счета на мелкие суммы, на разъезды, на покупку провизии и т.п., счета оплачены; различная переписка с заказчиками, почтовые повестки на денежные переводы, накладные на высланную продукцию, а также мастичная печать типографии.
В печатном зале хранятся готовые к отправке заказчикам открытки, буклеты и визитные карточки, рекламные листки т-ва “Брокар”, имеется литерный набор для печати рекламных листков книжного магазина Померанцева, другого готового набора нет.
В кладовой находится запас бумаги разных сортов, типографской краски, а также разных типографских материалов, как то смазка, инструменты, сменные рамки и т.п.
Осмотром и простукиванием стен и мебели тайников, двойных полов и тому подобного не обнаружено. Какой-либо запрещенной литературы, листовок или газет нет.
Обыск закончен в 3 ч. пополудни ровно.
Рассмотрев итоги обыска и принимая во внимание, что ничего для приобщения к делу из типографии не отобрано, постановил дело о типографии Замоскворецкого печатного товарищества прекратить.
Пристав: Кожин Н.П.
Понятые: Пров Кузьмин Суров, Зиновий Борисов Арапов.
Упр. типографией: Севастьянов”
Я отложил протокол и поднял взгляд на Муравского. Коля сидел с мечтательным выражением на лице, глядя куда-то сквозь дом напротив. Так, голову на отсечение, рядом с ним появилась новая симпатичная барышня, что я и решил проверить, позвав его шепотом:
- Коля…
Ну разумеется, никакой реакции. Вот как он умудряется настолько выпадать из действительности?!
- Коля! Пристав - Кожин?
- А? Пристав? Да, Кожин Николай Петрович, худой такой, усы у него еще выдающиеся, все время явно скучал, два раза посылал в трактир за чаем.
- Забавно, старый знакомец… и что, ничего не нашли?
- Абсолютно. Мы же еще в начале лета по вашей команде нелегальную литературу всю вывезли, набор на нее рассыпали, тайники заложили, а вы как знали, буквально через три дня первый обыск!
- Как знал, ну да... Сколько уже обысков прошло?
Коля показал мне четыре растопыренных пальца.
- И наблюдение за типографией выставлено. И одного из рабочих “завербовали”.
- Отлично, еще пару раз и можем печатать газету хоть в открытую.
- Эээ… - Николай удивленно уставился на меня. - Вы уверены, что обыски будут еще?
- А мы полиции опять подскажем, - подмигнул я Муравскому. - Пристав уже сейчас скучает, а после шестого обыска любое сообщение, что у нас в типографии нечисто, будет просто выкидывать. Тем более, что наблюдение и агент ничего даже подозрительного, не говоря уж о противозаконном, не обнаружит. А вы пока подготовьте жалобу обер-полицмейстеру на то, что полиция, не иначе как по наущению злопыхателей, мешает работать добропорядочной типографии.