Грохот третьего выстрела застал меня уже с маузером в руке и двумя рваными полосами на плече и животе. Я ведь тоже не стоял на месте в ступоре, а двигался, пытаясь уйти с линии прицельного огня.
Поднятый навскидку маузер выстрелил, приведенный в действие нажатием моего пальца на спусковой крючок. Я успел сделать ещё один выстрел, когда предпоследняя пуля, выпущенная из револьвера нападающего, ударила меня прямо в грудь, отшвырнув назад.
Я упал, упал и убийца. Моя пуля попала ему в голову, разворотив череп в районе переносицы.
— Мамба, — вскрикнула Заудита, сидя в коляске в полном ошеломлении от развивающихся непредсказуемых событий.
— Мамба, ты жив? — вскрикнула она ещё раз и бросилась ко мне, пока я лежал на земле, запутавшись в своих тяжелых праздничных одеждах (всё же, в них был толк).
Тяжёлое золотое шитьё приостановило свободный полёт пули. Затем пуля, пробив одежды, уткнулась в толстый кожаный жилет, который я практически никогда не снимал, находясь в людных местах. Пробив и его, она застряла в мышцах груди, но так и не смогла проникнуть дальше.
Фредерик Эванс напряжённо всматривался в происходящее перед ним. Лисин выскочил из толпы, как они и планировали, и, выхватив револьвер, стал стрелять из него на ходу, целясь в Иоанна Тёмного.
— Вот дурак, — выругался Эванс, — слишком рано, поторопился, неопытность подвела. Эти молодые социал-революционеры, им бы только стрелять во всех, поборники борьбы с монархизмом. Идиоты…, - и он зло сплюнул сквозь плотно сомкнутые губы.
Но одна из пуль, всё же, свалила Иоанна Тёмного, который смог застрелить Лисина. Полученный Эвансом приказ был однозначен — Иоанн Тёмный должен быть убит любым способом, и наверняка, иначе… Про иначе Фредерик старался не думать.
А Мамба был жив, это стало очевидно, когда он с натугой начал подниматься навстречу своей новоиспечённой жёнушке. Этого Эванс не мог допустить, и решился на крайнюю меру, лихорадочно доставая обе бомбы, спрятанные в громоздком фотоаппарате.
Он сознавал, что разрыв мощной бомбы может убить и дочь императора. Убивать Заудиту было крайне нежелательно, но такой вариант, тем не менее, всё равно допускался, потому как — любой ценой!
Толпа, ранее стоявшая стеной по обочинам дороги, по которой должен был проехать свадебный кортеж, сейчас разбегалась во все стороны, стараясь укрыться от стрельбы.
Пользуясь суматохой и неразберихой, Эванс сделал два шага вперёд и, достав бомбу, с силой швырнул в сторону Мамбы и Заудиты. Подготовив вторую бомбу и занеся руку вверх, Эванс невольно встретился взглядом с Мамбой, и застыл, не в силах пошевелиться, загипнотизированный нечеловеческим выражением дикой ярости, плещущейся в глазах черного короля.