Путники не особенно мерзли, однако по ночам сначала пытались поддерживать сторожевой костер. Но вскоре от этого пришлось отказаться: едва разводили огонь, как вокруг в темноте появлялись сотни и сотни глаз, хотя их обладателей, кем бы они ни были, ни разу не удалось увидеть в слабых отблесках пламени. Хуже того – огонь привлекал тысячи темно-серых и черных ночных бабочек, иногда величиной с ладонь, они лезли повсюду и били крылышками над самым ухом. Не меньше бабочек досаждали огромные летучие мыши, черные, как сажа. В конце концов путники вообще перестали жечь костры и ночью, пытаясь уснуть, лежали в зловещем всепоглощающем мраке.
Дни шли за днями. Хоббиту казалось, что минула уже целая вечность. Бильбо все время был голоден, потому что еду тратили очень бережно. Путешественники продвигались вперед, но лес ничуть не менялся, и они стали тревожиться: припасы подходили к концу, а все понимали, что мешки с едой не бездонные. Они попробовали стрелять белок и потратили уйму стрел, прежде чем хоть один зверек упал на тропу. Но когда белку зажарили, у мяса оказался такой отвратительный вкус, что есть его было невозможно, и белок больше не трогали.
Кроме того, все время хотелось пить. Воды в мехах оставалось немного, а по дороге пока не встретилось ни одного ручья. Так обстояли дела, когда путники добрались до реки, о которой говорил Беорн. Быстрый и полноводный, хотя и не слишком широкий поток пересекал тропинку, – вода была совсем черной или, по крайней мере, казалась такой в лесном сумраке. Хорошо, что Беорн предупредил их, а то путешественники непременно напились бы из реки, невзирая на ее цвет, и наполнили бы водой несколько опустевших мехов. Теперь же они просто стояли на берегу, гадая, как бы им переправиться, не ступая в воду. Некогда на ту сторону вел деревянный мост, но сейчас от него остались только торчавшие у берега обломанные сваи, а сам мост, видно, прогнил и упал в реку.
Бильбо опустился на колени у самой кромки воды и, присмотревшись, воскликнул:
– У того берега лодка! Что бы ей быть на нашей стороне!
– Далеко до нее, как вы полагаете? – спросил Торин. Гномы уже поняли, что у Бильбо самые зоркие глаза.
– Не очень. Думаю, ярдов двенадцать, не больше.
– Двенадцать ярдов! Мне-то казалось, тут ярдов тридцать по меньшей мере, но я теперь вижу не так хорошо, как сто лет назад. Впрочем, двенадцать ярдов или целая миля – какая разница? Реку не перепрыгнешь, а переправляться вброд или вплавь рискованно.
– Может, кто-нибудь бросит веревку?
– Что толку? Даже если мы сумеем зацепить лодку, в чем я лично сомневаюсь, она наверняка привязана.