Хоббит (Толкин) - страница 9

На первую страницу

– Перейдем к музыке! – произнес Торин. – Пора достать инструменты!

Кили и Фили потянулись к своим мешкам и вытащили небольшие скрипки; Дори, Нори и Ори извлекли из-за пазухи флейты; Бомбур притащил из прихожей барабан; Бифур и Бофур сбегали за кларнетами, которые оставили рядом с посохами у входа. Двалин и Балин хором сказали:

– Прошу прощения, я оставил инструмент на пороге, сейчас принесу!

– Мой тоже захватите! – крикнул Торин.

Они принесли две виолы с себя ростом и арфу Торина, обернутую зеленой тканью. То была прекрасная золотая арфа, и едва Торин коснулся рукою струн, полилась такая дивная, такая необыкновенная музыка, что Бильбо забыл обо всем и унесся душою куда-то в неведомые края, в сумеречные края под незнакомой луной, что лежат далеко-далеко от его норы, далеко от Холма, неведомо где за Рекой.

Темнота вошла в комнату сквозь небольшое окошко, прорезанное в склоне Холма. Огонь в камине едва мерцал (был апрельский вечер), а гномы все играли, играли, и тень от бороды Гандальва покачивалась на стене.

Потом стало совсем темно, огни погасли, тени пропали, а гномы продолжали играть. И внезапно сначала один, следом другой, глубокими гортанными голосами завели песнь, и вот уже все гномы играли и пели, как гномы поют от века в своих подземных палатах в глубинах гор. Они пели примерно так (хотя песню гномов нельзя представить без музыки):

За дальний кряж туманных гор,
Во тьму и мрак подземных нор
Рассветный час проводит нас
За кладом, скрытым с давних пор.
Здесь силу мощных чар сплетал
Кузнец, пока узор ковал.
Во мгле, в горах, где дремлет страх,
В чертогах гномьих пел металл.
Эльфийским королям творцы
Ковали дивные венцы,
И блеск лучей в клинки мечей
Ловили гномы-кузнецы.
Они искусно в нить одну
Свивали солнце и луну,
И звездный рой они порой
С небес низали на струну.
За дальний кряж туманных гор,
Во тьму и мрак подземных нор
Рассветный час проводит нас:
С врагом еще не кончен спор!
В чертогах в глубине Горы
Шли встарь роскошные пиры,
Но гномов тех веселый смех
Никто не слышал до поры.
Стонали сосны в вышине,
Огонь метался по стерне,
Взмах черных крыл луну затмил,
И страх катился по стране.
Во тьме тревожно бил набат,
Был город пламенем объят:
К ним, разъярен, летел дракон —
Искал спасенья стар и млад.
И знали гномы в этот раз,
Что пробил им тяжелый час.
Во мрак земли они ушли,
Скрываясь от враждебных глаз.
Вдаль, за туманный окоем,
На бой с драконом мы уйдем.
Рассветный час проводит нас —
Мы древний клад себе вернем!

Они пели, и хоббит чувствовал, как разгорается в его душе любовь к прекрасным вещам, сотворенным искусной рукой, мастерством и чарами, любовь яростная и ревнивая, великая страсть, живущая в сердце любого гнома. В нем пробудилось что-то такое туковское, и ему захотелось отправиться в странствие, видеть громадные горы, слушать шум сосен и водопадов, спускаться в пещеры, носить меч вместо трости. Он выглянул в окно. В темном небе над деревьями сияли звезды. Он подумал о том, как самоцветы гномов сверкают в темноте подземелий. Вдруг где-то в лесу за Рекой вспыхнул огонь – наверное, кто-то разжег костер, – и он представил себе, как драконы разоряют его мирный Холм, и все кругом гибнет в пламени. Бильбо содрогнулся и сразу вновь сделался обыкновенным мистером Бэггинсом из норы Бэг-Энд под Холмом.

Следующая страница