«Он, похоже, не хуже меня самого знает, что лежит в кладовой!» – подумал мистер Бэггинс в полной растерянности, содрогаясь при мысли, что на него нежданно свалилось, кажется, самое что ни на есть скверное приключение. К тому времени, как он собрал все тарелки, стаканы, ножи, ложки, вилки и что там еще требовалось, а потом нагромоздил бутылки и кушанья на большие подносы, он совсем запарился, побагровел и разозлился.
– Да чтоб им всем провалиться, этим гномам! – сказал он вслух. – Могли бы прийти и помочь!
Оп-ля! – а в дверях кухни, оказывается, уже стоят Балин и Двалин, а за ними Фили и Кили: Бильбо и слова вымолвить не успел, как они утащили в гостиную все подносы, а заодно еще два небольших столика, и расставили все в мгновение ока.
Гандальв занял место во главе стола, тринадцать гномов расселись вокруг, а Бильбо, пристроившись на скамеечке у камина, без всякого аппетита жевал печенье, делая вид, будто все идет своим чередом и к приключениям не имеет ни малейшего отношения. Гномы ели и ели, говорили и говорили, а время шло. Наконец, они откинулись в креслах, и Бильбо поднялся, чтобы убрать тарелки.
– Я полагаю, вы не уйдете до ужина? – вежливо спросил он таким тоном, чтобы никто не подумал, что он настаивает.
– Разумеется, нет! – ответил Торин. – Мы останемся даже после ужина. Дело серьезное, и мы будем сидеть допоздна. А кроме того – как можно без музыки? Давайте уберем со стола!
Двенадцать гномов тут же вскочили (высокородный Торин, разумеется, продолжал разговаривать с Гандальвом), мигом сгребли всю посуду, нагромоздили тарелки одна на другую, так что никакие подносы им не понадобились, и двинулись на кухню: каждый нес груду тарелок, увенчанную бутылкой, на вытянутой руке, а второй рукой только помахивал, чтобы сохранить равновесие. Хоббит бежал следом, попискивая от испуга:
– Пожалуйста, осторожнее! Не беспокойтесь, пожалуйста, я сам!
В ответ гномы грянули песню:
Бейте рюмки и бутылки,
Бейте хрупкое стекло!
Жгите пробки, гните вилки
Бильбо Бэггинсу назло!
Обмакните в жир салфетки,
Искромсайте их ножом!
На пол выкиньте объедки
И залейте их вином!
Кочергой посуду смело
Искрошите в порошок,
Если что осталось целым —
Бросьте в мусорный мешок!
Бейте хрупкое стекло
Бильбо Бэггинсу назло!
Но, разумеется, они ничего подобного не учинили. Напротив: в два счета все вымыли, вычистили, разложили по полкам в целости и сохранности. Хоббит, стоявший посреди кухни, едва успевал поворачиваться, пытаясь за ними углядеть. Затем все вернулись в гостиную. Торин сидел у огня и курил, положив ноги на каминную решетку. Огромные кольца дыма поднимались из его трубки и послушно плыли куда он хотел: то забирались в дымоход, то прятались за часы на каминной полке, то залетали под стол, то кругами ходили под потолком. Но куда бы ни уплывало колечко Торина, а ему вдогонку Гандальв всякий раз посылал свое из короткой глиняной трубки. П-ф-ф! – и всякий раз небольшое колечко Гандальва проскальзывало прямо через кольцо Торина. Затем оно становилось зеленым, возвращалось обратно к Гандальву и кружилось у мага над головой, так что мало-помалу там собралось целое облако дымных зеленых колечек. В полумраке гостиной вид у Гандальва был таинственный и волшебный. Бильбо не сводил с него глаз – он любил смотреть, как пускают колечки, и теперь краснел от стыда, вспоминая, что еще вчера утром гордился своим искусством, глядя, как плывут по ветру над Холмом колечки из его длинной трубки.