Я вспомнил этот случай в тот зимний день, когда, отчаявшись в борьбе с болезнью телят, решил использовать вместо телятника помещение недостроенной холодной бани.
«Если теленок, родившийся в лесу, сумел сам защитить себя от холода, — думал я, — если он был здоров и весел, то почему нельзя допустить, что теленок, который вырастет в нетопленном, холодном помещении, будет чувствовать себя не хуже?»
Этими соображениями я прежде всего поделился со своими друзьями и помощниками.
— Уже пятый десяток на свете живу, — покачав головой, сказала доярка Мария Дмитриевна Кошелева, — и ни разу не слышала, чтобы телят выращивали на холоде. Наоборот, теленку нужно тепло. В деревне его в избу берут, к печке поближе. Ой, Станислав Иваныч, не дело вы что-то говорите!
А Таисия Алексеевна просто всплеснула руками и заголосила:
— Да помилуйте, господь с вами! Да как же это можно — маленького, слабенького да на холод?
— Вот что, друзья, — сказал я, — от холода теленок, может, погибнет, а может, и не погибнет. А от суставолома он наверняка погибнет! Так что риск небольшой. Давайте попробуем!
Днем мы вымыли в бане пол, стены, продезинфицировали все помещение крепким креолиновым раствором, настелили побольше соломы. Я принес из дома на всякий случай старенькое байковое одеяльце, которым иногда, в самые морозные ночи, покрывалась сверх своего одеяла старшая дочка.
Родился теленок в сарае, под дырявой крышей, на свежей и мягкой соломе, уложенной на пол, кое-где покрытой льдом. На стенах сарая был иней.
Дрожа от холода, теленок открыл глаза, а мать уже облизывала его шершавым языком старательно и нежно.
Завернув в одеяльце дрожащее тельце, я перенес его на руках в баню. Теленок, завернутый в детское одеяльце, выглядел смешно. Но мне было не до смеха. На всю жизнь я запомнил эту ночь, первую ночь, проведенную возле теленка, помещенного зимой в неотапливаемое помещение.
В самом начале этой книги я говорил, что профессия животновода иногда похожа на профессию путешественника, который не знает подчас, что ждет его за поворотом. Вот таким путешественником чувствовал я себя в ту ночь: никогда еще в наших северных широтах не выращивали телят на холоде. Как повлияет холод на организм новорожденного животного? Останется теленок живым или замерзнет, если мороз станет крепчать? А если он не замерзнет, то не ждет ли его простуда, от которой мы потеряли так много молодняка даже в теплых телятниках? А если нам и удастся его вырастить, то как скажется это на животном, когда оно будет взрослым: будет ли это животное здоровым и сильным или станет вялым и хилым? Все это было неизвестно. И мне предстояло вступить в эту неизвестность, где меня ждали или позор и поражение, или удача и успех.