Тут я смешливо фыркаю.
– Ну, я, положим, больше чем уверена, что ты это уже делала три года назад. Не тогда ли ты встречалась с этим ужасным учителишкой? С тем, что разговаривал избитыми лозунгами и очень тем гордился?
– Все, меня спалили, я молчу! – торжествующим тоном восклицает она.
И мы обе безудержно хохочем.
– Кстати, о несносных мужиках, обросших волосами, – еще посмеиваясь, спрашивает Джоэли, – как там твой ненормальный ведущий? Как вообще работа? Как жизнь? Поведай мне все о себе, Лайла. Только если ты вдруг заикнешься о свадьбе, я запущу этой бутылкой тебе в физиономию!
От неожиданности я открываю рот и на какое-то мгновение даже теряюсь с ответом. Кажется, уже целую вечность никто не спрашивал меня, как я – разве что риторически, прежде чем позвать меня на девичник или свадьбу. В последнее время у нас сплошные свадьбы, просто безостановочно. А в самом деле: как я? Обычно это Лорен справляется, все ли в моей жизни в порядке, но сейчас она чересчур занята, и мне как-то непривычно испытывать это внимание наедине с Джоэли.
– Да все у меня нормально… – начинаю я, сильно колеблясь.
Да, сейчас самое время рассказать ей о «недопредложении» Уилла и о том, как между нами с того момента возникла какая-то неловкость. Сейчас или никогда. Но могу ли я быть полностью уверенной, что она ничего не сболтнет Лорен? Разве это не предательство – посвятить в это одну и ничего не сказать другой?
Джоэли между тем вопросительно глядит на меня, ожидая ответа…
По счастью, меня от самой же себя спасает возникшая на входе в бар суматоха. Прибыла Лорен, и, судя по всему, она рассыпала по полу огромнейшую кипу свадебных журналов. Несколько женщин ползают возле нее на четвереньках, помогая их собрать. Лорен в ярко-красном платье, с растрепавшимися по лицу длинными светлыми волосами все повторяет собравшимся вокруг нее: «Ой, простите! Простите! Извините!» Мы с Джоэли подбегаем ей помочь и собираем с пола всевозможные: «Свадьба», «Ты и твоя свадьба», «Идеальная свадьба», «Свадьба с Elle», «Невесты», «Журнал для невест», а также целую кучу других сияющих белизной изданий. Лорен продолжает просить у всех прощения, а потому и мы с Джоэли всем начинаем говорить «извините», а потому и женщины, помогавшие нам собирать журналы, тоже принимаются перед всеми извиняться. Это самая что ни на есть британская черта: извиняться сверх всякой меры и без малейшей надобности… ну, разве что еще, пожалуй, пыхать злобой в адрес тех, кому чересчур весело и хорошо.
Наконец мы возвращаемся за столик, к своим напиткам, и на какое-то мгновение мне даже кажется, что мы вернемся к разговору обо мне. Сейчас вроде бы самое подходящее время рассказать обеим подругам про Уилла – и неожиданно для себя я понимаю, насколько мне необходимо услышать их совет.