– Точно, вспомнила! – оживленно перебивает меня Джоэли. – Джек тогда бросил твою маму, сказав напоследок, что доступ во внутренний двор ему надобен чисто для рабочих целей.
Тут и Лорен со смехом подскакивает на стуле:
– А твоя матушка тогда исцарапала ключом машину Гарри, и он принялся вызывать полицию, где ему сказали, что, если он не перестанет им трезвонить, его посадят за решетку.
Мы дружно хохочем, и я даже закатываю глаза, показывая, какая дичь творится у моих родителей. Как правило, я из-за этого не сильно переживаю. Находиться рядом с ними – все равно что оказаться попавшим в крупный план статистом в какой-нибудь малобюджетной мыльной опере. И тем не менее мне как-то немного не по себе, что я рассказываю о них Джоэли и Лорен. Я знаю, они из самых лучших побуждений расспрашивают меня о ситуации в семье – но уж больно часто они видят во всем то, чего нет на самом деле. Им кажется, что я морально пострадала из-за распавшейся семьи, поскольку у них самих семьи полные. Им даже не представить, как это можно не расстраиваться из-за враждующих родителей – у них-то ведь родители так друг друга любят! Иногда меня и правда это огорчает. Я бы, например, хотела, чтобы братец был со мною пообщительнее – чтобы я могла время от времени перед ним выговориться. Вообще, после серии его последних сообщений я пыталась писать Тому, но он мне так больше и не ответил. Разумеется, брат меня любит, я это точно знаю, – но все равно он слишком любит, чуть что, прятать голову в песок. Я старательно пытаюсь внушить себе мысль о том, что люди – это всего лишь люди. Не так ли, в самом деле? Мы не вправе ожидать от наших мам и пап, равно как и от наших младших братьев, чтобы они были лучше и взрослее, нежели большинство из нас. И иметь какие-то душевные проблемы из-за того, что разошлись родители, – все равно что двинуться на почве разрыва между двумя близкими подругами. Посокрушаться за кого-то можно ведь и без того, чтобы взять на себя эту проблему.
Качнувшись на стуле, я вдруг понимаю, что уже конкретно напилась. А Лорен между тем с заметным нетерпением отводит разговор обратно к свадебной тематике. Говорит о «дешевом и безвкусном празднестве», что запланировано на следующий месяц у нашей общей приятельницы Кэтрин. Судя по всему, Кэти остановила свой выбор на варианте свадьбы «а-ля Питер Андрэ и Джордан 2005 года» – так что я ничуть не удивлюсь, если платье на ней будет пронзительно-розовым. Лорен дико возмущена, а Джоэли считает, что это уморительно. Я же про себя втайне думаю, что это на самом деле очень даже классно. Джордан и Питер Андрэ в свое время были потрясающей парой, и если бы Кэтрин не была слишком повернута на ярко-розовых платьях и белоснежных лошадях, влекущих сказочную карету, я бы даже сочла это блестящей идеей. А что, очень смелый вариант! И уж, по крайней мере, он был бы куда интереснее, нежели эти пресловутые «классические», высшего пошиба свадьбы, где, кажется, нельзя даже просто взять и надраться без того, чтобы тебя кто-нибудь не оттащил в сторонку и не стал шипеть в ухо, что следует держать себя в руках. На подобных торжествах всегда такое ощущение, будто тебе не позволено даже переговорить о чем-то с невестой, точно она какая-то королева или суперзнаменитость на красной ковровой дорожке, – и вообще любые разговоры должны вестись в приглушенных и почтительных тонах. Лорен, боюсь, как раз и предполагает устроить нечто подобное на своей свадьбе. Но все равно, не сомневаюсь, это будет восхитительно!