Еще я дико не выношу, когда кто-то высказывает предположение, будто в те годы я, вероятно, себя ненавидела. Дескать, я должна была испытать немыслимое облегчение от того, что стала другим человеком. Да, естественно, мне сильно не нравилось, как относились ко мне многие, когда я была намного крупнее, – но я не испытывала ни малейшей ненависти к своему телу. Мне непонятно, почему люди вроде этой Петры считают, что так называемый фэт-шейминг – эти всеобщие издевательства над моей прежней полнотой, вернее, над тем человеком, которым я была свои почти что двадцать шесть лет, – пошел мне лишь на пользу. Когда я слышу, насколько им не нравилась бывшая моя фигура и насколько им по душе нынешняя версия меня, – я чувствую себя тоскливо и униженно. Это заставляет меня видеть себя и свою тогдашнюю жизнь в каком-то ином свете – как будто я была скверным, испорченным человеком. И вот теперь, когда я так «исправилась», я наконец могу быть допущена в их «высшее» сообщество.
А еще мне невыносима мысль о том, что, если я снова наберу прежний вес, это знание останется со мной. Растолстеть же заново, как понимаете – по статистике, для меня более чем вероятно.
Я не знаю, что мне сказать Петре, а потому отвечаю легким кивком и перевожу взгляд на сидящего возле меня Уилла. Видимо, подспудно я надеялась на какую-то поддержку с его стороны или, по крайней мере, на отвлечение внимания – но тот сидит, молча уставясь в свою тарелку. Ему здесь совсем не весело, да и к тому же возможность улизнуть из-за стола, пока не начались торжественные речи, похоже, сошла на нет. В последние несколько дней Уилл вообще со мной немного не в настроении. Он говорит, что это не так, – но я-то замечаю. Это чувствуется по тому, как он не смотрит мне в глаза, когда мы разговариваем, а устремляет взгляд куда-то в сторону. Вот и сегодня я все пытаюсь его подбодрить, надеясь, что он стряхнет с себя это состояние, однако ничего не помогает.
Если быть к нему полностью справедливой, то его настроение вполне можно понять. Я знаю, в последнее время он постоянно чувствовал, что им пренебрегают. Все заморочки, связанные с Лорен, со всем ее девичником и свадьбой, – все это отнимает у меня очень много времени. Я знаю, ему не по душе, что мы теперь и вечер провести не можем вместе, чтобы у Лорен не грянул очередной мини-кризис и ей бы не потребовалась моя помощь. И конечно же, это никак не может подождать до завтра! Причем теперь уже не только Лорен достает меня в любое время дня и ночи. Мы с Уиллом ни разу не могли спокойно сесть и поговорить без того, чтобы у меня не тренькал мобильник, принимая все новые сообщения от бестолковых участниц будущего девичника, которые не знают, как подать заявление на новый паспорт, и считают, будто именно я должна подобные вопросы разрешать, ибо я главная подружка невесты. А если к этому прибавить еще и аврал на работе, и Франни с ее «Лигой старых перечниц», то в последнее время я, пожалуй, толком дома и не бываю. Сегодня мы больше всего проводим вместе времени за все последние недели – а я только и делаю здесь, что болтаю с другими гостями.