Франни загадочно сияет, чуть не искрясь от нетерпения. Целый день ей не терпится мне что-то рассказать – она явно придумала какую-то интригу или розыгрыш. Бабуля у меня обожает интриги и розыгрыши. За ланчем она все отпускала мелкие намеки, но теперь, в конце дня, уже просто не может все это держать в себе.
– Я хорошенько посрамила эту дурочку Эндрию! – с ликованием сообщает мне она.
Мы взялись с ней вместе разгружать посудомойки в кухне кафетерия, и я даже замерла, стряхивая с дуршлага воду.
– Ты… посрамила… Эндрию? – медленно повторяю я, ожидая ключевого момента, когда можно будет смеяться.
Она берет у меня из рук дуршлаг, откладывает, мокрый, в сторону и отводит меня присесть за столиком в зале, аж пританцовывая от нетерпения. Как говаривает Франни, все дела на свете можно переделать, только если их бросать на середине или делать через зад.
Она шумно опускается за один из столиков и тут же закуривает сигарету.
– Франни! – ошеломленно вскрикиваю я. – Вообще нельзя курить в помещении! Сама же знаешь! А уж тем более в телестудии… – кипячусь я, но бабуля лишь отмахивается, довольно улыбаясь.
– Никто не смеет мне указывать, что делать, – отвечает она, радостно попыхивая сигаретой. – И в мое время за это штрафовали, и сейчас штрафуют. Невозможно жить, боясь всего на свете! Вот смотри, повсюду, куда ни глянь – везде кричат только о раке и всяких там канцерогенах. То шоколад ведет к раку – то шоколад спасает от рака. То алкоголь вызывает рак – то алкоголь спасает от рака. И овощи у них там вызывают рак, и кофе вызывает рак, и по малой нужде сходить – будет рак, и по-большому – рак, и от того, что вообще живешь, будет рак…
– Ладно, да, – прерываю этот перечень, который, похоже, никогда не кончится. – Все это, конечно, так, но курение-то однозначно ведет к раку. И к другим разным недугам. – Я, точно веером, обмахиваюсь ладонью перед лицом, поскольку от дыма сразу начинает кружиться голова. – Ладно, только, пожалуйста, быстро это спрячь, если кто-нибудь войдет.
– Ну, естественно, я это уберу, Делайла, дорогая ты моя! Я же не глупенькая! – говорит она, театрально закатывая глаза. – Я всегда это прячу и, ежели кто спрашивает насчет запаха, сваливаю все на стажеров. Ха-ха-ха!
Я беспокойно взглядываю через плечо в открытую дверь кафетерия. Ее смех сейчас небось раскатывается по этим большим и гулким коридорам.
– Так и что? – меняю я тему разговора, наблюдая, как она удовлетворенно пыхтит сигаретой. – Что на этот раз ты сделала с Эндрией?