Мы шли пешком. Тэйле — скакун Танияра пока относился ко мне настороженно и не позволял прикасаться, когда я протягивала к нему руку. Он шипел, щелкал зубами, отводил голову, вредничал и от нападения его удерживал только хозяин, время от времени строго говоривший:
— Нет, Тэйле. Нельзя.
Саул мог принять второго всадника, если на спине уже сидел его хозяин, в ином случае попросту бы не подпустил. Впрочем, даже в этом случае он должен был знать человека, который заберется на него. И алдар приводил меня каждый день в ашруз, где я продолжала бить поклоны перед упрямым скакуном, заигрывать с ним и совать ему угощения. И пока я это делала, не могла отделаться от ощущения, что уже проходила этот процесс, по крайней мере, мне были знакомы похожие уговоры и увещевания.
Поэтому Тэйле остался в своем столе смотреть свои саульи сны, а его всадник и я шли на своих двоих, чтобы увидеть, как пройдет табун.
— Мы успеем? — уже раз в третий спросила я, сгорая от нетерпения.
— Успеем, — отвечал Танияр без всякой досады.
Я вообще заметила, что подобные эмоции, как досада или раздражение, были мало свойственны детям Белого Духа. Если случалась проволочка, они ждали с философским терпением. Мне даже было сложно предположить, что способно их разозлить настолько, чтобы вывести из себя. Впрочем, это вовсе не говорило о холодном темпераменте. Сдержанные, да, но не холодные. То, что за маской невозмутимости скрывается кипучая энергия, я видела на примере Танияра, да он особо и не прятал от меня вторую сторону своей натуры. На людях оставался спокойным и строгим, а наедине он открывался веселым шалопаем, который умел дурачиться, а мог в один момент стать серьезным и собранным. Признаться, он восхищал меня и очаровывал с каждым днем всё больше. В любом случае, я еще ни разу не пожалела, что приняла приглашение алдара, хотя и времени пока прошло не так много. Но за эти десять дней он ни разу меня не разочаровал.
Но вернемся к нашей утренней прогулке. Еще продолжало светать, но первые лучи утреннего солнца уже позолотили землю, и я с наслаждением вдыхала свежий утренний воздух. Поддернув подол, чтобы не намочить его в росе, я шла по траве и ощущала прохладную влагу на обнаженных щиколотках, а вскоре и вовсе перестала ее замечать, увлекшись видом окрестностей.
Мы вышли через те ворота, за которыми были расставлены столы во время праздника лета, но быстро ушли влево от поляны. Поначалу было редколесье, но оно закончилось достаточно быстро, и мы вышли на большой луг, залитый ароматом цветов, уже пробудившихся от ночного сна.