— Что надо, то и будет, — едко ответил младший кузнец. — Ступайте отсюда.
Я заметила, как из толпы неприметной тенью скользнул ягир. Он смотрел на неприветливого мужчину, но пока не вмешивался. Может быть, так приказал Танияр, а может, воин уверился, что я и сама могу справиться, и спешить на выручку не стоит, но с места он не сдвинулся, оставшись сторонней тенью.
— Уходи, Сурхэм, — произнес младший кузнец уже с ноткой раздражения. — Нечего пришлую тут привечать, ей не место среди детей Белого Духа.
Я протяжно вздохнула, однако приготовилась повторить уже набившую оскомину поучительную речь. Но только я открыла рот, как на плечо недружелюбному мужчине легла огромная ладонь. Я подняла взгляд на того, кто стоял за спиной младшего кузнеца и, приоткрыв рот, едва не протянула: «Ого-о». Это был гигант, огромный широкоплечий мужчина с выбритой головой, кроме пряди на макушке, заплетенной в косу и прижатой к затылку кожаным ремешком.
— Что пристал к женщинам, Ярдым? — неожиданно мягким приятным голосом произнес великан.
— Так люди же скажут, Тимер…
— Дураков не слушаю, и ты не станешь, — ответил главный кузнец. — Алдар ее в свой дом пригласил, а он дурного человека к себе не подпустит. Я не хочу из-за твоей глупости с ним ссориться. Эта женщина — наша гостья, и Отец покарает каждого, кто забудет о почтении к гостю.
— А еще она дочь вещей Ашит, — как бы между прочим добавила Сурхэм. — Обидишь дочь, Ярдым, забудь о помощи матери. Шаман волен отказать тому, кто не почитает заветов Белого Духа. Но ты слушай Илгизовых прислужников, слушай. Когда придет час, к ним пойдешь, а не к Ашит.
— Так я же… — вдруг растерялся младший кузнец. — Не со зла же. Не подумал просто…
— А ты думай, Ярдым, — велел Тимер. — Голова нам Отцом дана не только для того, чтобы языком молоть. — А после обратился к нам: — Отдыхайте, добрые женщины. Может, воды хотите? День нынче жаркий.
— Было бы хорошо, пить хочется, — улыбнулась я, и ягир вновь исчез из поля зрения, его помощь вновь не потребовалась.
Таких, как Тимер, оказалось не так уж и мало. С нами здоровались, торговцы были приветливы, и ближе к моменту, когда мы покинули курзым, две женщины остановились поговорить. Впрочем, больше это относилось к Сурхэм, но и ко мне обратились. Спросили, нравится ли мне в Иртэгене? Я заверила, что Иртэген прекрасен и люди в нем живут хорошие. Так что первый день без Танияра я провела плодотворно и была удовлетворена его итогами.
На второй день я навестила кое-кого из тех, кто звал меня в гости. Сурхэм, разумеется, была со мной, она стала моей компаньонкой. Только к Тамалык я пошла без нее. Прислужница поворчала, но согласилась. Что до ее подруги, то та встретила меня с улыбкой, усадила за стол и развлекла сплетнями, по большей части о Сурхэм. Из всего, что она мне рассказала, я сделала вывод, что подруги они заклятые, и соперничают друг с другом столько, сколько себя помнят, но разойтись и прекратить общаться не могут, потому что обе получают от своих споров и ругани удовольствие. В общем, мешаться в их отношения я не собиралась, только качала головой и охала, чтобы порадовать хозяйку. И ушла от нее с приготовленным угощением без всякой оплаты, как и положено гостю. Кстати, прислужница Танияра готовила и вправду вкусней, но и Тамалык была весьма неплохой кухаркой.