— А я — Мейлик, — ответила она и вдруг потупилась: — Я третья жена каана.
Она была хорошенькой. Не такой красивой, как Хасиль, но невероятно миленькой. На щеках женщины играл румянец, и мне подумалось, что ей не больше двадцати лет, даже, наверное, поменьше. Она показалась мне еще юной и искренней. И это вызвало живейшую симпатию. Хотелось верить, что ее Архам взял не потому, что первые две жены пока не оправдали его надежд на рождение сына, а по сердечной склонности. Впрочем, это было не столь важно, просто хотелось счастья для Мейлик.
— Благослови тебя Белый Дух, Мейлик, — произнесла я искренне, и перешла к ответу на заданный ранее вопрос: — Мне нравятся работы мастериц Зеленых земель. У вышивальщиц умелые руки. Их вышивки очень красивы.
— Почему же ты всё хвалишь курменайских мастериц?
— Я хвалю их платья из-за сложности работы, — пояснила я. — Они не похожи друг на друга, они все разные. Меняется не только вышивка, которая покажет место человека, но и сам пошив.
— Это верно, — кивнула Мейлик. — В Курменае многое иначе, чем в остальных таганах. Но это сделало их гордецами. Мой отец бывал там, говорил о курменайцах не очень хорошо. Но сережки, которые он мне привез, были очень красивые. — Она снова улыбнулась и потупилась.
— У нас украшения делают не хуже, — заговорила первая жена Архама. — Я — Эчиль.
Голос Эчиль был низким, но было в нем что-то чарующее. Такой грудной, глубокий. Пожалуй, голос был в этой женщине самым примечательным. Внешне первая жена казалась несколько грубоватой. Она была выше остальных жен, шире в кости. Немного хмурая, но я не заметила надменности. Впрочем, делать какую-то оценку в отношении нее я не спешила. Но моим фаворитом на данный момент была Мейлик.
— Украшения хороши, — не стала я спорить, но большего ответить не успела, потому что дверь открылась в третий раз, и к нам присоединился сам каан.
Вошел он не один. Архама сопровождали двое мужчин. Один из них был явно ровесником каана и алдара, а второй заметно старше, но объединяло их одно — тонкие губы. Родственники Селек. Хотя кого бы еще мог привести Архам? Я преисполнилась любопытства и любезности.
— Милости Отца вам всем, — поздоровался старший из мужчин.
— Милости Отца, — эхом повторил младший.
— И вам милости, добрые люди, — ответила я, приложив ладонь к груди. — Я — Ашити, дочь вещей Ашит.
— Кто не слышал об Ашити, — улыбнулся мне тот, кто была помоложе, и представился: — Я — Илан.
— Я — Нихсэт, — ответил старший мужчина.
— Они сыновья моего дяди, — произнесла Селек, — и советники каана.