«Неделя истекает, ваша милость. Надеюсь, вы уже собрали ваши вещи и готовы вернуться к своим обязанностям. Жаль, что сам я не сумел навестить баронессу Мадести-Доло и лично поздравить ее, но вы сумеете лучше Дренга передать мне все подробности прошедшего торжества. Жду вашего повествования, и вас.
И. С.».
— Боги, — прошептала я, прижав письмо к груди. — Невероятно…
А после рассмеялась, впервые за долгое время ощущая настоящую легкость. Он ждал меня! Государь был готов возобновить наше с ним общение! Впрочем… Я тут же нахмурилась, пытаясь понять, что стало тому причиной. Однако отогнала всякие дурные мысли и подозрения, пробудившие дремавшую во мне ревность, и медленно выдохнула. А после улыбнулась и спрятала и это послание в карман.
Я поспешила вернуться назад, чтобы еще раз взглянуть на букет, присланный мне Его Величеством, и забрать его в свои комнаты, чтобы в одиночестве вдохнуть аромат цветов и предаться минуте, полной упоительных грез, без предположений и раздумий. Однако, войдя в гостиную, я натянула на лицо вежливую улыбку, хоть и хотелось запрыгать, хлопая в ладоши от обуревавшей меня радости, и произнесла короткое:
— Прошу меня простить.
Матушка и Шанни, стоявшие рядом, одновременно обернулись ко мне. Я оказалась под прицелом двух взглядов: вопросительного Амберли и задумчивого матушки.
— Неужто уже прочли все записки? — с деланным удивлением спросила я.
— Кто вам написал, Шанни? — игнорируя мой вопрос, спросила в ответ родительница. — Чье письмо заставило вас покинуть гостиную? Это кто-то близкий вам? Ваши щеки разрумянились, глаза сияют, а потому я делаю вывод, что вы заинтересованы в отправителе. Кто он, дитя мое? Граф Дренг? Между вами существует связь? Он имеет на вас виды?
— Нет! — возмущенно воскликнула я. — Ничего подобного, дорогая матушка, это всё ваши выдумки…
— Я хочу знать, что вы таите от меня, — отчеканила старшая баронесса. — Дайте мне письмо.
Амберли, едва вернувшаяся к своим цветам, порывисто обернулась и теперь переводила встревоженный взгляд с моей матери на меня. Она стиснула ладони, прижала их к груди, и нервно покусывала губы. Так сестрица делала всегда, когда была испугана и сильно взволнована. Мягко улыбнувшись ей, я достала послание государя и передала его матушке.
— Читайте, — сухо сказала я.
Родительница выдернула из моих пальцев письмо, прочитала его и воззрилась на меня с недоумением:
— Кто этот «И.С.»?
Пожав плечами, я отошла к креслу, уселась в него и заметила:
— Странно, дорогая моя матушка, что вам незнакомы эти инициалы. Мне казалось, их знает каждый камератец.