Я остановила Аметиста, обернулась и зло усмехнулась:
— Что до утех, то при Дворе есть та, кто сделала своим ремеслом поставку тел на ложе государя. Ее светлости мои наилучшие пожелания в ее нелегком деле.
— Что мне сказать королю? — с раздражением спросил граф.
— Вы уже услышали мой ответ, большего я не добавлю.
— Но вы же неравнодушны к нему!
— Он сможет жить с кровоточащим сердцем, я тоже, — бросила я, и мой жеребец, более не сдерживаемый, сорвался с места.
— Боги, Шанриз! — выкрикнул мне вслед Дренг.
Но больше я ничего не хотела слушать. Кровь бушевала во мне слишком яростно, чтобы я была сейчас способна мыслить и искать правильные ответы королевскому посланнику. Пусть скажет, как услышал, пусть передаст всё, что я сказала слово в слово. Не хочу! Не хочу быть одной из череды его увлечений! Не хочу идти на заклание, как овца, чтобы вскорости оказаться выброшенной за ненадобностью.
Как там сказал магистр? Нельзя брать, ничего не давая взамен. Верно. Всё верно. Но не только для меня. Любовь короля слишком эфемерна, чтобы стать платой за будущее разочарование и боль от расставания. Она не искупит унижений, уже предопределенных, раз он обговаривает это условие, еще не получив согласия. Так пусть и пользуется тем, кого приводит ему светлейшая сводня. Пусть погрязнут в своих интригах, пусть перегрызут друг другу глотки. С меня хватит!
А потом на нас с Аметистом обрушился дождь. Натянув поводья, я остановила коня, подняла лицо к небу и подставила его под холодные капли. И меня охватило чувство, будто Боги смывают с моей души ту черноту и тягость, которые владели мной последние дни. Я словно очищалась от скверны, и чувство легкости, едва зародившееся в душе, всё сильней разрасталось, заполнив меня, а затем и переполнив. Оно хлынуло наружу вместе с заливистым смехом. А вместе с ним таяли и последние слои панциря моей черной меланхолии. Я снова жила и дышала полной грудью.
Аметист фыркал и мотал головой, недовольный остановкой и дождем. Склонившись, я прижалась щекой к его шее.
— Прости меня, мальчик, — сказала я. — Прости за равнодушие и холодность, более я тебя не оставлю. Клянусь.
— Пфр, — ответил скакун, и я вновь рассмеялась.
— Хорошо, — не стала я спорить. — Мы вернемся домой, где нас оботрут и согреют.
Оглядевшись, я попыталась понять, куда нас занесло. Понадеявшись на Хэлла, я развернула Аметиста. Теперь он бежал быстрой рысью, чтобы я могла разобраться в местности. Впрочем, убежали мы хоть и далеко, но я быстро сообразила, куда нам стоит повернуть, и потому через некоторое время жеребец уже перебирал ногами по дороге, которая вела нас к дому.