Волновалась я не зря, в театре обнаружились знакомые по дворцу лица. В первую очередь я увидела чету Сикхертов. И если начальник дворцовой стражи поклонился мне, то его супруга меня «не заметила», хоть мы и встретились взглядами. Ну что ж, от нее я иного не ожидала. Приметила я и королевского секретаря, но барон Хендис меня не видел, потому что был занят беседой с незнакомым мне пожилым мужчиной. Зато…
— О-о, моя дорогая!
Обернувшись на звук знакомого голоса, я обнаружила графиню Энкетт, мчавшуюся ко мне с такой скоростью, что, наверное, даже королевские гвардейцы не сумели бы остановить ее сиятельства. Следом за анд-фрейлиной герцогини Аританской шествовал ее супруг. Граф и не пытался воззвать к своей жене, чтобы обуздать ее. Вместо увещеваний или строгого повеления опомниться, его сиятельство махнул мне рукой, и на губах его появилась искренняя улыбка. Признаться, на душе моей потеплело.
Стремительно преодолев разделявшее нас расстояние, ее сиятельство сжала меня в объятьях, после отпустила и воскликнула:
— Как это всё ужасно, ваша милость! Я буквально не в себе от того, что с вами…
— Тихо, ваше сиятельство, — отдернула я ее. — Умоляю вас.
— Ох, — графиня прижала к груди ладонь. — Что это я право слово? — Затем оглянулась на моих родителей, взиравших на нее с недоумением, и вовсе зарумянилась. Ее сиятельство посмотрела на меня беспомощным взглядом, и я с улыбкой сжала ее руку.
— Батюшка, матушка, позвольте представить вам мою добрую приятельницу и анд-фрейлину ее светлости, а также ее супруга — их сиятельства граф и графиня Энкетт, — произнесла я, стараясь сгладить неловкость.
— Рад знакомству, — склонил голову граф. — Ваша милость, мое почтение, — сказал он, обратившись к моему отцу, после склонился к руке баронессы Тенерис: — Ваша милость, теперь становится понятно, откуда в младшей баронессе Тенерис столько очарования, — моя родительница благосклонно улыбнулась, и его сиятельство продолжил: — Прошу простить мою супругу, ее сиятельство знакома с этикетом, но отставка ее милости стала для нас настоящим потрясением. Мы искренне полюбили баронессу Шанриз и были рады назвать себя ее друзьями.
— Прошу простить меня великодушно, — повинилась графиня. — Но это и вправду нас очень огорчило, меня в особенности. Ведь мы так замечательно ладили с ее милостью. Я нашла в вашей дочери родственную душу. Ее нрав не может не завораживать. Еще раз приношу вам свои нижайшие извинения за мою выходку.
— Благодарю, — ответила я с улыбкой. — Мне приятно знать, что при Дворе есть порядочные и искренние люди.