Есть данные о более 80 миллионов христиан, трёхстах миллионах протестантов и ста миллионах католиков. Китайцы меняют буддизм на христианство, это дань моде.
Последние несколько лет у нас принято воспринимать Китай как союзника. Хотя враждебные политические акты по отношению к России там происходят.
Например, почему провинция Хэйлунцзян разрешила на границе с Россией рожать троих детей?
Очевидно, что со стороны китайцев это была пропагандистская акция. Ни один другой регион не принял такого закона, только этот, граничащий с Россией.» [3]
Кроме «истории с деторождением в провинции Хэйлунцзян, это и переименование города Айхуэй в Айгунь (Айхунь).
Айхунь – город, названием которого был подписан айгуньский договор, положивший основу для передачи России территории Амурской области, Хабаровского и Приморского краёв.
Так китайцы решили подчеркнуть боль утраты территорий, которые перешли под юрисдикцию России.
Потом в городе Хэйхэ также переименовали аэропорт в честь этого договора. Подоплёка этих политических игр очень проста, если присмотреться.
Только в одной приграничной провинции с Россией, уже упомянутой Хэйлунцзян, за последние два десятилетия подготовлено более десяти тысяч специалистов по русскому языку.
Вы можете себе представить объём людей, которые знают русский язык в Китае? Каждому русскому китайцы могут предоставить по индивидуальному переводчику…» [3]
В связи с этим «просто поражает глубина знания китайцами вопроса и ситуации в нашем энергетическом секторе. С чем это связано, спросите вы?
В Китае есть ряд руководителей, которым хотелось бы видеть врага не в образе Японии, Тайваня или стран юго-восточной Азии, а в образе России.
Пока у власти Си Цзиньпин – сын выдающегося революционера, маршала, полевого командира Си Чжунсюня, который был тесно связан непосредственно с Советским Союзом, – нам опасаться нечего. Но при смене власти ухо надо держать востро.
Что касается политической обстановки в современном Китае. Там океан политических группировок. Если говорить очень абстрактно, там есть две крупные группы, два полюса притяжения.
Есть продемократическая группа, связанная с Демократической партией США, в неё входят выходцы из Комсомола.
В связи с приходом Трампа демократическая линия в Китае чувствует себя не очень хорошо. Как и демократическая линия в России.
Есть Республиканская партия, тесно связанная с китайским пентагоном, с Китайской партией, и она представлена нынешним лидером Китая Си Цзиньпином.
А какую роль играет Коммунистическая партия в современной политической жизни Китая? Если говорить о политическом влиянии, то зачастую, анализируя эту сферу, мы ошибаемся, ориентируясь лишь на политические термины.» [3]