— Как что? — сказала миссис Тетерби.— Полицейскую хронику.
— Вот еще,— возразил мистер Тетерби.— Какое мне дело, кто там что натворил или что с кем сотворили.
— Читай про самоубийства,— предложила миссис Тетерби.
— Мне это неинтересно,— отвечал ее супруг.
— Кто родился, кто помер, кто свадьбу сыграл — ничего тебе не интересно?
— По мне хоть бы с сегодняшнего дня и до скончания века никто больше не рождался на свет, а с завтрашнего все начали бы помирать; меня это не касается. Вот когда придет мой черед, тогда другое дело,— проворчал мистер Тетерби.— А что до свадеб, так я и сам женат, знаю, велика ли от этого радость.
Судя по недовольному виду миссис Тетерби, она вполне разделяла мнение мужа; однако она тут же стала противоречить ему, просто ради того, чтобы поспорить.
— Ну, у тебя, известно, семь пятниц на неделе,— сказала она.— Сам же слепил ширму из газет и сидишь, вычитываешь чего-то детям по целому часу без передышки.
— Не вычитываю, а вычитывал,— возразил муж.— Больше ты этого не увидишь. Теперь-то я стал умнее.
— Ха, умнее! Как бы не так! Может, ты и лучше стал?
От этого вопроса в груди мистера Тетерби что-то дрогнуло. Он удрученно задумался, снова и снова проводя рукою по лбу.
— Лучше? — пробормотал он.— Не думаю, чтоб кто-нибудь из нас стал лучше, да и счастливее. Лучше? Разве?
Он обернулся к своей ширме и стал водить по ней пальцем, пока не напал на нужную ему вырезку.
— Вот это, помнится, все мы особенно любили,— тупо и растерянно промолвил он.— Бывало, дети заспорят о чем-нибудь, даже потасовка случится, а прочитаешь им эту историю — и они растрогаются до слез и сразу помирятся, будто от сказки про то, как малыши заблудились в лесу и малиновка укрыла их листьями. «Прискорбный случай крайней нищеты. Вчера мужчина небольшого роста с младенцем на руках, в сопровождении шести детей в возрасте от двух до десяти лет, одетых в лохмотья и, по-видимому, изголодавшихся, предстал перед почтенным мировым судьей и сделал следующее заявление...» Уф! Ничего не понимаю,— прервав чтение, воскликнул мистер Тетерби.— Просто непостижимо, мы-то тут при чем?
— До чего же он стар и жалок,— говорила себе между тем миссис Тетерби, наблюдая за мужем.— В жизни не видала, чтоб человек так переменился. О, господи, господи, принести такую жертву!
— Какую еще жертву? — брюзгливо осведомился муж.
Миссис Тетерби покачала головой и, ни слова не отвечая, стала так яростно трясти люльку, что младенца подбрасывало, точно щепку в бурном море.
— Может, ты хочешь сказать, милая моя, что это ты принесла жертву, выйдя за меня замуж? — начал супруг.