«Эдак и без секунданта останусь, – размышлял я. – Не хватало еще с ним поссориться. Сейчас Антуан потребует остановить карету и покинет ее, сославшись на любой повод». Пришлось на него многозначительно посмотреть: после, мол, все объясню. Не помогло.
– Лаура, мне кажется, твой кавалер от тебя без ума.
– Успела заметить. Он вообще в последнее время к нам в дом зачастил.
Вот даже как? И ведь ни слова!
– А что ты сама?
– Пока не знаю. – Лаура вздохнула. – Антуан всем хорош, но что-то не бьется у меня сердце как бешеное при одном только воспоминании о нем.
– И что, такое бывает?
– В романах пишут, что да.
Умненькая у меня сестричка. В романах пишут! И ведь можно подумать, что она говорит всерьез, если бы не выражение глаз.
– Антуан – замечательный человек! – Мои слова не были попыткой убедить ее, я лишь высказал то, в чем был уверен.
– И еще он всегда твой секундант.
И это знает.
– Стоило тебе написать мне письмо, как обязательно бы к вам заглянул.
– А если бы я осталась такой, как прежде? Серенькой мышкой, на которую взглянешь и тут же забудешь? Которая никому не интересна и которую никуда не зовут?
– И что теперь? Тогда ты прочла бы еще больше книг. И пересказывала мне их содержание при каждой нашей новой встрече, самому-то мне читать их некогда. А главное, в этом случае сердце точно у тебя билось бы как бешеное при одном воспоминании об Антуане.
– А сам он? Мы его в нашем доме даже не увидели бы.
– Я бы его заставил туда ходить, будь уверена! Или кого-нибудь другого, на твой выбор.
– Ну разве что.
Астринг хотел сказать что-то еще, судя по улыбке, довольно язвительное, и даже открыл рот, когда карета наконец остановилась. Так все и оказалось, как предполагал: в парк она прибыла первой, успев по дороге опередить все остальные. Другие кареты прибывали одна за другой, они останавливались, из них выходили все новые дамы и господа, по большей части мне так или иначе знакомые.
Плащ мне был возвращен, и я, не теряя времени, увлек Антуана под руку в сторону для разговора. Одна тема которого должна была чрезвычайно поднять его настроение, но другая крайне озаботить.
– Быстро у тебя все получается, сарр Клименсе! – первым делом заявил Антуан.
– А что, Лаура тебе так дорога?
– Знаешь, Даниэль, будь на твоем месте кто-то другой…
– Извини.
И было за что. Повел себя как последний мерзавец: не разобравшись, сразу полез к Лауре. Тут же, оказывается, все серьезно. С другой стороны, знаем мы все эти серьезности. Иной раз и сам полностью уверен – вот она, та, о которой всю жизнь мечтал. Ну а затем все куда-то уходит. Когда практически сразу же, когда по истечении какого-то времени.