– Если эту сумму может заплатить кто-то другой, значит, можем и мы. Можем.
– Мэра… – голос Килорна холоден, холоднее зимы, но еще страшнее пустота в глазах. – Всё кончено. Мы пропали.
– Но если мы…
Он хватает меня за плечи и удерживает в своей крепкой хватке на расстоянии вытянутой руки. Мне не больно – я потрясена.
– Не надо так, Мэра. Не заставляй верить, что это выход. Не внушай мне надежду.
Он прав. Жестоко вселять надежду, когда ее нет. Она превратится в разочарование, негодование, гнев… всё, что делает жизнь сложнее, чем она есть.
– Просто позволь мне с этим смириться. Тогда… тогда, наверное, я не впаду в отчаяние, как следует обучусь, получу шанс вырваться оттуда…
Я нащупываю его запястья и крепко сжимаю их.
– Ты говоришь так, как будто уже умер.
– Возможно, так оно и есть.
– Мои братья…
– Твой отец начал их готовить задолго до призыва. Ну и вдобавок они же размером с дом.
Он заставляет себя ухмыльнуться в надежде, что я рассмеюсь. Но тщетно.
– Я хорошо плаваю и умею управлять лодкой. На озерах я пригожусь.
Только когда Килорн обвивает меня руками и прижимает к себе, я понимаю, что дрожу.
– Килорн… – бормочу я, уткнувшись ему в грудь, а дальше ничего не получается. «Это должна быть я». Но мое время быстро приближается. Надеюсь, Килорн протянет достаточно долго, чтобы вновь увидеться со мной, в казарме или в траншее. Может быть, тогда я найду нужные слова. Может быть, пойму, что чувствую.
– Спасибо, Мэра. За всё.
Он отстраняется, слишком быстро выпустив меня.
– Если будешь откладывать деньги, накопишь достаточно к тому времени, когда за тобой придет легионер.
Ради Килорна – я киваю. Но я не позволю ему сражаться и умирать в одиночку.
Устроившись в кровати, я понимаю, что сегодня не засну. Наверняка есть какой-то выход, и даже если на это уйдет вся ночь, я его найду.
Гиза кашляет во сне – негромко и вежливо. Даже в бессознательном состоянии она умудряется помнить о хороших манерах. Неудивительно, что она так здорово ладит с Серебряными. Она буквально воплощает всё, что они ценят в Красных: кротость, непритязательность, умение довольствоваться малым. Хорошо, что именно ей приходится иметь с ними дело, помогать идиотам-сверхлюдям выбирать шелк и красивые ткани для нарядов, которые они наденут только один раз. Она говорит, что ко всему привыкаешь – ради денег, которые Серебряные платят за такие пустяки. А в Больших Садах – на рынке в Саммертоне – суммы удесятеряются. Гиза и ее хозяйка возятся с кружевами, шелком, мехом, даже с драгоценными камнями, создавая шедевры для Серебряной аристократии, которая во всем подражает королевской семье. Это бесконечная вереница прихорашивающихся павлинов, каждый из которых еще надменнее и нелепее предыдущего. Все – Серебряные, все – глупые, все – помешанные на своем статусе.