– Мы хотели поприветствовать вас.
Но их язвительные улыбки и прищуренные глаза вовсе не кажутся дружелюбными.
– Благодарю. Вы очень любезны.
Я откашливаюсь, пытаясь говорить нормальным голосом, и девушки не упускают этого – они переглядываются.
– Вы тоже участвовали в Выборе Королевы? – быстро спрашиваю я, надеясь отвлечь их внимание от своих ужасных манер.
Но только подливаю масла в огонь. Соня скрещивает руки на груди, и я вижу острые ногти цвета стали.
– Да. Как видите, нам повезло меньше, чем вам с Эванжелиной.
– Извините… – вырывается у меня, прежде чем я успеваю остановиться. «Мэриэна не станет извиняться». – В смысле… я не хотела…
– Мы еще узнаем, чего вы хотели, – мурлычет Соня, с каждой секундой всё больше напоминая кошку.
Она поворачивается и щелкает пальцами, так что длинные ногти скребут друг о друга. Я вздрагиваю.
– Бабушка, познакомьтесь с леди Мэриэной.
«Бабушка». Я испускаю вздох облегчения, ожидая, что сейчас вперевалку подойдет добрая старушка и спасет меня от этих язвительных девиц. Но как же сильно я ошибаюсь!
Вместо морщинистой бабули я вижу внушительную особу, сплошь состоящую из стали и теней. Как и у Сони, у нее кофейного цвета кожа и черные волосы, впрочем, уже испещренные белыми нитями. Невзирая на возраст, ее карие глаза так и горят.
– Леди Мэриэна, это моя бабушка, леди Ара, глава Дома Айрела, – насмешливо улыбаясь, произносит Соня.
Женщина меряет меня взглядом. Глаза леди Ары хуже любой камеры – они буквально пронизывают меня насквозь.
– Возможно, вам она известна как Пантера.
– Пантера? Я не…
Но Соня продолжает, явно наслаждаясь моими муками:
– Много лет назад, когда война приостановилась, агенты разведки стали важнее солдат. Среди них особенно славилась Пантера…
Шпионка. Передо мной стоит шпионка.
Я заставляю себя улыбнуться – только в попытке скрыть страх. Ладони у меня потеют. Надеюсь, мне не придется ни с кем здороваться за руку.
– Приятно познакомиться, миледи.
Ара коротко кивает.
– Я знала вашего отца, Мэриэна. И вашу мать.
– Я страшно по ним скучаю, – говорю я, надеясь задобрить старуху этими словами.
Но Пантера как будто в замешательстве. Она склоняет голову набок. На мгновение я вижу, как тысячи тайн, с трудом добытых в сумерках войны, отражаются в ее глазах.
– Вы помните их? – спрашивает она, уцепившись за мою ложь.
У меня обрывается голос, но надо говорить дальше, надо лгать.
– Нет. Но мне очень недостает родителей.
Перед моим мысленным взором мелькают мама и папа, однако я отгоняю эти образы. Не стоит задумываться о прошлом.
– Жаль, что их тут нет и они не могут мне помочь.