С каждым дюймом, который солнце преодолевало, скользя по заиндевевшей хрустальной тарелке небосвода, мысль эта делалась все более жгучей и нестерпимой, такой, что подавить ее не смог бы даже весь запас обезболивающих «Убийцы», вздумай он закачать его в себя.
Напрасно он то заставлял доспех опрометью нестись во весь опор, сметая трещащие деревца, то понуро брел, бессмысленно меняя курс — ни дать, ни взять, старая кляча плетется по улочке. Напрасно терзал визор, пытаясь просканировать окрестный лес во всех возможных диапазонах и спектрах. Напрасно до рези в ушах вслушивался в треск эфира, надеясь наткнуться на отзвуки чьей-то радиограммы, блуждающие в воздухе. Напрасно…
Аривальд милосердно молчал, не напоминая о своем существовании, но Гримберту и без того было тошно. Несмотря на то, что со всех сторон их укрывала непролазная чаща Сальбертранского леса и о его промахе знал один лишь верный оруженосец, ему казалось, что весь мир уже насмехается над ним, и казалось так отчетливо, что каждое лицо он уже видел воочию.
Отцовских вассалов, похохатывающих так, что не в силах опрокидывать в себя кружки с сеньорским вином. Мудрого дядюшку Алафрида, хмурящегося и отводящего взгляд. Досадливо сплевывающего Магнебода в его промасленном гамбезоне.
И отца. Угнетенно молчащего, бессмысленно водящего пальцем по подлокотнику маркграфского трона. Ледяной взгляд его глаз, которым можно было повергать в бегство мятежных баронов, коварных лангобардов и целые орды кровожадных варваров. Этот взгляд будет безмолвно устремлен на Гримберта, медленно сжигая его, точно направленное излучение лайтингов, и защиты от него не будет, потому что даже самая толстая броня бессильна прикрыть от него…
Вообразите себе, господа, забрался со своим старшим пажом в самые дебри. Да-да, в дремучий лес. Кого он там искал? Вообразите, браконьеров! Ах эти мальчишки, им дай только помахать мечом!.. Это даже мило в некотором роде! Вы так находите, виконт? По-моему, это просто детский каприз, которому не стоило бы потакать. Пустая прихоть, рожденная из самоуверенности. Рыцарю полагается быть рассудительным и покорным воле сеньора. Вообразите, что будет, если все туринские рыцари бросятся врассыпную, чтобы охотиться на призраков! Да половина из них спустя неделю утопнет в окрестных болотах!..
Надо сказать Аривальду, мучительно думал он, уже не пытаясь вглядываться в силуэты поваленных деревьев и пристально рассматривая овраги. Он все давно уже понял, добрый старый Вальдо, еще многими часами раньше, но нарочно молчит, чтобы не травить ему душу. Просто ждет, когда самоуверенный дурак Грим вымотается настолько, чтоб признать очевидное.