После чаепития столы составили к одной стене, расчистив место для дискотеки. Лариса с Натальей Петровной вышли в коридор, чтобы немного прийти в себя. Пока они прогуливались по длинному школьному коридору, в читальном зале молодежь уже вовсю «зажигала». Свет горел только в одной настольной лампе, что стояла в углу. Музыка гремела с оглушительным напором. К Ларисе подскочила Пелевина и, схватив за руку, потащила в общее стадо трясущихся, подпрыгивающих и дергающихся юнцов. Той ничего не оставалось, как присоединиться к танцующим. Она махала рукой, призывая Наталью Петровну разделить с ней эту участь, но та делала вид, что не замечает ее знаков. Видимо, статус педагога не позволял ей сокращать дистанцию между учителем и учениками до столь рискованного размера.
Диджей — на эту роль добровольно вызвался Рифкат — объявил «белый танец». Девчонки быстро разобрали всех кавалеров, а те, кому они не достались, танцевали друг с другом. В самый разгар танца в дверях появился Портнов. Даже издалека Лариса поняла, что он пьян. Ахнув, она пошла к нему, чтобы вывести из зала, но не успела. Портнов нетвердой походкой приблизился к Бэлле, танцующей с Шейниным, и громко сказал:
— Не желаете сплясать со мной, леди?
— Отвянь, Портос! — процедила Бэлла.
— Ах да, я Портос. Я и забыл. Тогда вы Миледи, мадам, а не леди. Сечете разницу? Миледи — совсем не леди. А наоборот.
— Андрюха, кончай базар! — возмутился Шейнин.
— Где твоя лилия, Миледи Аркадьевна? На каком плече?
— Мразь! — крикнула Виноградова и дала ему такую звонкую пощечину, что все прекратили танцевать и с любопытством уставились на эту пару.
Лариса успела схватить Портнова за руку, прежде чем тот осознал произошедшее, и повела его к двери. Ей на помощь поспешила Наталья Петровна. Уговаривая парня, как маленького, они вели его по коридору в сторону раздевалки. Там Лариса попыталась отыскать куртку Андрея, но не смогла. Наталья Петровна побежала за Шейниным, который наверняка знал, где находится одежда друга, а Лариса тем временем усадила плохо соображающего юношу на деревянную панель, закрывающую трубу отопления.
— Андрей, ты сможешь сам дойти до дома?
— А? — поднял он отяжелевшую голову. — Никуда я не пойду.
— Здесь будешь ночевать, в раздевалке?
— А вам какое дело?
— Жалко тебя, человек все-таки.
— Жалко? Вам меня жалко?
— Да.
— А ей нисколько не жалко.
— Тебе надо забыть о ней. Она любит другого.
— Любит? Она себя только любит. Ей крутизну подавай. На фиг ей простой пацан с дырявым карманом? У ее папика денег не счесть. — Он вдруг запел козлиным фальцетом: — Не счесть сокровищ в каменных пеще-е-ера-а-ах…