— Фи! Не хватало тоски зеленой с твоими блюзами! — не согласилась Катя. — Этим дивным вечером моя душа жаждет рок-н-ролла. Вика, ты как, согласна на рок-н-ролл в исполнении Элвиса?
— Можно.
— Тогда я пошла заказывать, — весело отозвалась Катя.
— Как поживаешь, Ларчик? — спросила Вика, когда они остались вдвоем.
— Помаленьку.
— Да потихоньку? Охо-хо-хо, бедная моя капиталистка! Когда хоть изволите прислать свадебное приглашение? Вроде на ноябрь планировали бракосочетание?
— Браковычитание у нас, Вика, поняла?
— Не-е-ет, — протянула искренне изумленная подруга. — Как это? Ты шутишь?
— Этим не шутят. Все! Я снова свободна. Вчера мы расставили все точки и пожелали друг другу счастья. Каждому — своего, по отдельности.
— Ну вы даете! Постой, так ведь ты уже платье в салоне заказала. И фату. Ничего не понимаю. Нет, ты разыгрываешь меня…
— Перестань. Не трави душу — и так тяжело. До сих пор его несчастный взгляд мерещится. Жалко его. Но ничего нельзя вернуть. И все. Хватит об этом! Вон Катюха возвращается. Наливай!
Вдруг первые задорные аккорды «Jailhouse Rock» заставили весь зал встрепенуться. Люди весело переглядывались, постукивая ладонями по подлокотникам кресел в такт музыке, вызывающей своим сумасшедшим ритмом мгновенный выброс адреналина.
На площадку перед небольшой эстрадой выскочили две молодые пары и начали выделывать такие головокружительные трюки, что публика взревела от восторга.
Оглушающе гремели музыка, аплодисменты, одобрительные возгласы, но над всей этой какофонией главенствовал магический тембр Элвиса Пресли.
Реакция подруг в едином порыве слилась с атмосферой, царившей в ресторане. Они отчаянно хлопали в ладоши, ахали и повизгивали, когда танцующие девушки с помощью партнеров бесстрашно крутили сальто.
— Да-а уж! Лихо! — выдохнула Катя по окончании танца. — А вам слабо вот так прыгать? Эх, где мои семнадцать лет?!
— Ты и в семнадцать не смогла бы, — фыркнула Вика. — Во всяком случае, не с твоей комплекцией так рисковать.
— Ой, да что ты понимаешь? — обиделась Катя. — Во-первых, в семнадцать я была стройной как кипарис…
— Ты?! — прыснула Вика. — Как кипарис? Окстись, Логинова! Твои бедра всегда вызывали глубокое уважение с точки зрения медицины. Как идеальное вместилище для вынашивания детей. Не то что у этих тинейджериц, что сейчас вверх тормашками летали.
— Ну хорошо, я согласна, что мои объемы далеки от пресловутых «шестьдесят — девяносто — шестьдесят», но стройной я была, что бы ты там ни говорила, Очкина!
— Я давно не Очкина, и не надо мне здесь…
— А кто ты? Как вас теперь называть, сударыня? Васенина тире Бузова?