А еще – испытывала она странное чувство обиды. Вычеркнув мужа из своей жизни и строя новое счастье, где-то в уголочке души Надя таила уверенность, что, как бы ни сложилась ее жизнь в дальнейшем, Сергей всегда будет к ее услугам, поймет и простит. Такой запасной аэродром. Королева и верный до гроба рыцарь. А рыцарь ее надежды разрушил, предал ее. Хотя он и был ей верен… до гроба?
Надя была человеком действия, а не только эмоций. Когда лимит слез на ближайшее время был исчерпан – слезные пазухи перестали выделять жидкость – она, отрыдав и отсморкавшись, кинула мокрое полотенце в бельевую корзину и пошла приводить себя в божеский вид.
Действовать надо было незамедлительно.
* * *
В шахтоуправлении с баламутной зареванной бабенкой никому не хотелось связываться. Секретутка (секретарь-референт, елки-палки!) зашла в кабинет к заму генерального директора, вышла и сообщила, что Надежде нужно спуститься на второй этаж, в кадры. Там она может изложить свою проблему директору по работе с персоналом, поскольку кадры находятся в его ведении.
Кадровик, выслушав Надю и пощелкав мышкой компьютера, сообщил, что Бельцов С.М. уволен с 6-го мая за длительный прогул, а отосланная заказным письмом, согласно законодательству, трудовая книжка вернулась по причине выбытия означенного Бельцова с постоянного места жительства. Надя вспомнила, что в июне почтальонша приносила заказное письмо на имя Сергея, а она отказалась его взять.
Бельцов у них теперь не работает, и чего, собственно, хочет от них гражданка… э-э-э… (заглянув в пропуск) Бельцова? Найти ее экс-супруга? Так это дело полиции, и прямой ей путь туда. Надя совала ему письмо Николая, пыталась втолковать, что одно дело, когда на розыск подает бывшая жена, и совсем другое, когда солидная организация разыскивает пропавшего работника, неоднократно награждаемого, между прочим, грамотами, премиями и ценными подарками.
Кадровик (тьфу, прости господи, директор по персоналу), наивный, думал, что размеры и солидность, даже официальная роскошь его кабинета, подавят разболтанную надеждину психику, как обычно бывало с работягами, попадавшими в эти апартаменты, а затем выскакивавшими из них дрессированными зайчиками. Он не понял сначала, кто к нему пожаловал в образе дебелой простоватой крашеной блондинки в мини-юбке и кислотной майке канареечного цвета, с затерявшейся между могучих грудей надписью «Love», под расстегнутой ветровкой.
Секретарша ловила тренированным ухом звуки различных частот и окраски, доносящиеся из кабинета: гул урагана, рев бегемотихи, трубное сморкание. Она голову ломала, почему Игнат Гафурович не вызывает охрану. Сунувшись на выручку шефу, со стаканом воды на подносе, успела увидеть: бабища в кресле привалилась башкой к груди начальника и сморкается в его платок, а оный начальник, стоя над креслом с теткой, гладит ее по крашеным патлам.