Фура включила тормозной двигатель.
– Нас тянет к нему.
– Там есть поглотитель. Радуйтесь – внутри Скряги двигаться будет гораздо легче.
После нашего экстремального приближения к голому поглотителю мысль о том, что один из них надежно заперт внутри мира – даже мертвого камня, вызывала неприятную дрожь. Теперь я поняла, что наше существование сопряжено со многими странностями, и то, что я когда-то считала экзотичным или тревожащим, на самом деле было обыденным, особенно если сравнить с сомнениями и вопросами, которые теперь свободно бродили у меня в голове.
Мы приземлились целыми и невредимыми. Если гаусс-пушки и существовали, а не были плодом воображения Лагганвора или дезинформации, то мы их не увидели. Но к тому времени ни у кого из нас не было серьезных оснований сомневаться в его правдивости. Пистоли сияли, Скряга говорил с нами, и обещанная посадочная площадка оказалась на указанном месте.
Если внутри Скряги и был поглотитель, то не из самых мощных. Сила притяжения на поверхности была вполовину меньше, чем на Мазариле, а диаметр этого мира составлял одну четвертую от диаметра нашей родины. Интересно, какой была жизнь, когда на каждом камне вокруг Старого Солнца (впрочем, в те времена не такого уж старого) расселились люди? Даже не вообразить. Даже сейчас очень нелегко уследить за двадцатью тысячами заселенных миров. Сомневаюсь, что хотела бы жить в те далекие времена, когда целый мир был такой же пылинкой в космосе, как и единственный человек в толпе. Мазариль не назовешь самым цивилизованным и оживленным местом в Собрании, но все же очень многие что-то слышали о нем или знали кого-то, кто однажды посетил его. Лучше жить на развалинах империи, подумала я, и надеяться, что тебя запомнят, чем затеряться среди множества блистающих пылинок.
Закрепив катер, мы проверили скафандры и вышли наружу. Трудностей не ждали, но на всякий случай захватили кое-какое режущее и вскрывающее оборудование, топоры, фонари и прочий инвентарь, распределив его поровну.
Фура несла кошель пистолей. Они сияли желтым уже несколько дней, но в последние часы интенсивность излучения возросла, свет уже проникал сквозь ткань. Этот мешочек всегда был у Фуры под рукой, у нее вошло в привычку регулярно проверять содержимое.
– Так нагло они еще не светились, – сказала сестра.
На забрале ее шлема приплясывали желтые блики.
В Скряге не было дыхали, что облегчало проникновение в него и выход, – не нужно возиться с герметичными дверьми шлюзов. Если это и впрямь имущество Босы – а я была близка к тому, чтобы в это поверить, – то ясно, что она не создала тут дом или убежище, а всего лишь вырыла ямку, которой можно доверить фамильные драгоценности. Она прилетала, перегружала добычу, возможно, забирала мелкие суммы, которые иногда требовались для деловых операций, и отчаливала, проведя в объятиях Скряги самый минимум времени.