Несмотря на множество разнообразных экспериментов, в XIX веке никто не объединил их в единую картину: исследователи еще не понимали, что у этих разных желез, выделяющих разные химические вещества, есть схожие свойства. Ученые, работавшие, по сути, в одной и той же области, оставались разрозненными экспериментаторами, независимо друг от друга изучавшими отдельные железы. Исследователи надпочечников не взаимодействовали с исследователями половых желез, а те, в свою очередь, не общались с исследователями щитовидной железы.
Для объединения всех экспериментальных данных в единое научное направление понадобились немалая проницательность и тесное сотрудничество исследователей, позволившие разработать совместный план действий и дать имя новой науке. Потребовались исследования над мужчинами и женщинами вроде Бланш Грей, тела которых после смерти выкапывали и доставляли в научные лаборатории Балтимора, Нью-Йорка, Бостона и Лондона. Физиологам, нейробиологам и химикам нужны были подопытные – живые или мертвые, – чтобы изучать железы и их «соки». В итоге образовалось научное объединение – группа ученых и врачей. Они обменивались идеями и результатами, проверяли новые способы лечения, которые иногда помогали больным, а порой полностью исцеляли их. Все это было на заре XX века.
Ну а Бланш – она так и осталась лежать в шести футах под землей, и ее тело не попало ни в одну лабораторию Балтимора несмотря на несколько попыток гробокопателей. Если бы ее удалось-таки заполучить, исследователи обнаружили бы примерно следующее: золотистые шарики жира, облепившие ее органы, как кучи слипшихся осенних листьев. Любопытный ученый убрал бы их, чтобы добраться до гипофиза или до щитовидной железы. Воможно, обнаружилось бы, что одна из желез слишком большая или слишком маленькая. Эта железа стала бы научной диковинкой, размещенной где-то рядом со скелетом необычно высокого человека и вызывающей много вопросов, не имеющих ответа.
Глава вторая
Гормоны…
Как мы их называем
20 ноября 1907 года группа британских студентов-медиков отправилась в Бэттерси, чтобы уничтожить памятник собаке. Ночь стояла особенно туманная даже по лондонским стандартам, так что они надеялись остаться незамеченными.
Памятник высотой примерно 230 см одновременно представлял собой фонтан с питьевой водой: с верхним уровнем для людей и нижним – для животных. Бронзово-коричневый терьер стоял на высоком гранитном постаменте. Студентов больше всего раздражала надпись на постаменте: