Последний спал, спрятав лицо в раскрытом томе, который вольно располагался поверх его носа. На обложке жирными буквами чернело название: «Преступление и наказание». Чуть выше виднелось имя автора: «Ф. И. Достоевский».
— Пираты по курсу, к бою! — рявкнул Джем по-шмордонски.
— Караул, в ружье! — взревел сосед на том же языке, и книга, укрывавшая его лицо, белой птицей взметнулась вверх.
Шелестя страницами, труд Достоевского шлепнулся на пол, а Мбабан (это был именно он), уселся на кровати и уставился на Джема мутными белками глаз.
— С-скотина! — хрипло вымолвил Мбабан.
— Ничего подобного, — не согласился с такой формулировкой Джем. — Когда я читал эту книгу, ты мне вовсе не давал спать. Теперь моя очередь.
— Ну не могу я ее осилить! — с отчаянием в голосе воскликнул Мбабан. — Я не психиатр и не патологоанатом, чтобы копаться в кишках сознанияущербных людей! У меня с нервами все в порядке, потому что я нормальный. Слушай! Давай поменяемся книгами, а? Ты что читаешь?
— «Государь» Никколо Макиавелли, — ответил Джем, мило улыбнувшись.
— Тьфу на тебя! — мрачно сказал Мбабан, и сплюнул через левое плечо. — После такой книги вообще жить не хочется. Лучше уж Достоевский…
Он замолчал и принялся разглядывать свои черные ноги, свесившиеся с кровати.
Джем, заняв такое же положение, заметил:
— Ты зря углубляешься в чтение. Пропускай слова сквозь себя и не задерживай в сознании их смысл. Тогда в памяти останется прочитанное, но ты не станешь соучастником описанных переживаний.
— Это вы, русские, так умеете делать. С вас все — как с гуся вода. А я на это никак не способен.
— Я не русский. Я джаппурец.
— Пойди, расскажи это своей маме.
— У меня нет мамы!
— Мамы есть у всех, даже у сынов божьих. Впрочем, как и отцы.
Взглянув в остекленевшие от злости глаза Джема, Мбабан принялся извиняться:
— Да ладно тебе, успокойся! Подумаешь, русским обозвали. Если Достоевский пишет о каких-то психах, это еще не значит, что все русские такие. Может, он нашел десяток-другой, да и написал о них парочку книг ради стеба. А остальные русские — сплошь нормальные люди.
— Я не русский! — взревел Джем. — Я джаппурец.
— Вот видишь, как ты расстроился! — сочувственно улыбнулся Мбабан. — В следующий раз не будешь меня будить. Чтоб не расстраиваться больше…
Джем резко метнул свою подушку в Мбабана и та, врезавшись в кудрявую голову папуасовца, опрокинула последнего на кровать. Вслед за подушкой Джем отправил книгу, которую читал до этого, и она больно стукнула Мбабана по животу. Но папуасовец, отняв подушку от лица, не обратил внимания на боль, а просто заорал во весь голос.